С. БУНТМАН: Александр Куренной. Привет, Саша.
А. КУРЕННОЙ: Здравствуйте.
С. БУНТМАН: И Сергей Бунтман. А в гостях у нас Олег Викторович Сиенко, генеральный директор научно-производственной корпорации «Уралвагонзавод». Здравствуйте, Олег Викторович.
О. СИЕНКО: Здравствуйте.
С. БУНТМАН: Сегодня мы будем говорить о танках, о новой платформе, о бронетехнике тяжелой. Давайте начнем с печального. Человек, имеющий к танкам прямое отношение, замечательный писатель, один из лучших, каких мы знали, Борис Васильев умер сегодня. Толя напомнил…
А. ЕРМОЛИН: Да, после ранения Борис Львович… Он был десантником и во время первого десантирования был ранен, после госпиталя, когда его подштопали, он попал на учебу, и он, и его жена Зоря Альбертовна, они были испытатели танков. Самый известный фильм по его пьесе, который мы знаем как «Офицеры», изначально назывался «Танкисты». Светлая память Борису Львовичу.
С. БУНТМАН: Светлая память. А сейчас обратимся к нашим делам, к будущему. И Саша по традиции начинает.
А. КУРЕННОЙ: Первый вопрос вводный, как всегда. Корпорация «Уралвагонзавод» работает и на гражданском рынке, и на военном. Нас интересует военная тематика. Итак, что входит в «Уралвагонзавод» именно в этом плане: какие предприятия, какие направления?
О. СИЕНКО: Мы так и называемся – научно-производственная корпорация, поскольку сюда входят не только производственные площадки, но и научно-исследовательские институты. Как раз по тематике, поскольку корпорация была создана для создания бронетанкового холдинга, в том числе и артиллерии. Основные площадки у нас – это Нижний Тагил, это знаменитый «Уралвагонзавод», где выпускаются уже на протяжении более 70 лет наши знаменитые танки, начиная с Т-34, заканчивая современным модернизированным танком. Также здесь выпускаются инженерные машины.
Безусловно, второй площадкой у нас является Омск, где выпускаются знаменитые танки Т-80. В настоящее время проходит модернизация данных машин. Также инженерные платформы, тяжелые огнеметные системы. Кстати говоря, омская площадка еще недавно поставляла даже в страны НАТО. Данное предприятие находится на вооружении Южной Кореи и Кипра. Рубцовский машиностроительный завод – это завод, который выпускает разведывательные платформы.
Также в состав корпорации входит «Уралтрансмаш», который единственный производитель самоходной артиллерии. 9-й завод, который выпускает артиллерию. Научно-исследовательский институт, производственная площадка «Буревестник» в Нижнем Новгороде. Это основной костяк производственных площадок. Научно-исследовательские институты, которые расположены в Петербурге, в Нижнем Тагиле, в Екатеринбурге - это основные наши мозговые центры, которые и осуществляют разработку и сопровождение той продукции, которую выпускает «Уралвагонзавод».
С. БУНТМАН: А смысл этого объединения в чем – в лучшей координации? Не подавляет ли это самостоятельность, собственные разработки, научную конкуренцию?
О. СИЕНКО: Создание, симбиоз этих предприятий, они как раз дополняют друг друга. Поскольку эти предприятия пережили лихие 90-е, когда никому ничего не надо было и никто ничего не закупал, как раз на периоде угасания было принято решение, чтобы эти предприятия вошли в корпорацию. Мы считаем, что этот симбиоз дает определенные плоды. Это видно по сегодняшнему состоянию корпорации в целом, по тем перспективам, которые сегодня существуют. Мы надеемся, что те заделы, которые сегодня существуют, они на протяжении определенного количества времени будут дальше продвигать те заделы, которые существуют сегодня.
С. БУНТМАН: Вопрос, который нам и слушатели задают. Из накопленного опыта, не всегда положительного опыта, применения российской техники, тяжелой техники в последних вооруженных конфликтах – и войны на Северном Кавказе, и антитеррористические операции, и война с Грузией, конфликт 2008 года, - насколько это показало состояние именно нашей бронетехники? И какие выводы из этого можно сделать?
О. СИЕНКО: Та техника, которая сегодня воюет, которая сегодня применяется в этих конфликтах, это довольно старая техника, которая была выпущена больше 20 лет назад. Безусловно, главный фактор – это поддержание сегодня в том состоянии, которое необходимо для реализации боевых задач. Конечно, техника находилась в удручающем положении. Мы страдаем тем, что у нас есть проблемы с сервисным обслуживанием.
С. БУНТМАН: С сервисным обслуживанием?
О. СИЕНКО: Да. Поскольку некоторые страны, куда были поставлены эти машины, не уделяли должного внимания, – это касательно всех моделей, то, что было выпущено на постсоветском пространстве в первую очередь, и то, что происходило за последнее время у нас внутри в вооруженных силах. Было очень много техники, но к ней относились не так, как необходимо относиться. Представьте себе автомобиль, который безбожно эксплуатируется вами или жильцами одного дома, и при этом все забывают чинить эту технику.
С. БУНТМАН: Или даже пройти ТО.
О. СИЕНКО: Да. А сегодня, вы знаете, год службы. Для того чтобы научить водить даже простую машину…
А. КУРЕННОЙ: В плане армии это практически нереально.
О. СИЕНКО: Те люди, которые эксплуатируют, им даже тяжело велосипед доверить, к сожалению.
С. БУНТМАН: Должны быть профессионалы.
О. СИЕНКО: Совершенно верно. Потому что даже сейчас, когда мы поставляем модернизированную технику, нас просят, чтобы мы обучали тех специалистов, которые не могут элементарно эксплуатировать эту технику, не говоря уже о какой-то квалификации.
А. КУРЕННОЙ: К вопросу о модернизированной технике, и не очень модернизированной. Те, кто сейчас смотрят за тем, что происходит в Сирии – много видео появилось в Интернете, – там много наших танков Т-72, которые сражаются на стороне правительственных войск. Часто видим, как их очень здорово щелкают РПГ-29 «Вампир», повстанцы. Насколько наша техника, которая сейчас выпускается, это 90-е модели, и то, что планируется, – «Армата», насколько мы готовы к противодействию этим системам, как РПГ, так, может быть, и другим уже снарядам, управляемым?
О. СИЕНКО: Если брать какие-то примеры, я хочу вам сказать, что даже несмотря на то, что конфликт в Сирии сегодня освещается не так, как он объективно разворачивается. Мы всё время получаем больше информации от средств западных информационных агентств, поэтому там не всегда всё правильно. Но последнюю информацию, которую мы получили по нашей технике, это когда больше 15 раз было попадание из того же РПГ, и сработала динамическая защита на 72-й машине. Такое же происходило и в конфликте, который был в Грузии, операцию по принуждению к миру. Дело в том, что у нас динамическая защита выпускается давным-давно. Т.е. этот процесс всегда сопровождался с вводом новой техники. У нас же разные модификации – Т-72А, Т-72В.
А. КУРЕННОЙ: Вечное противостояние броня-снаряд.
О. СИЕНКО: Совершенно верно. Поразить РПГ в каких-то полевых условиях не всегда просто. Конечно, у танка существуют различные слабые места. Но для того чтобы его с РПГ поразить, нужен либо бой, где непосредственное соприкосновение…
А. КУРЕННОЙ: Городской.
О. СИЕНКО: Да. В других случаях срабатывает динамическая защита. Касательно 90-й машины - она была принята на вооружение как раз в 1992 году, - конечно, новая система динамической защиты, она себя проявила нормально. Что касательно новой нашей машины МС, которую мы сегодня демонстрируем и продвигаем, там еще более совершенный комплекс. Что касательно машины «Армата», которую мы сегодня делаем для вооруженных сил, там принципиально другой комплекс. Мы сегодня не готовы о нем говорить, но я вас уверяю, что это новое поколение. Надеемся, что она пройдет успешно испытания.
А. КУРЕННОЙ: Хоть немножко завесу тайны приподнимите? Понятно, что на этой базе, на «Армате» будет и танк, и ПМП, и ЗРК планируется, САУ – много чего. Чуть-чуть по технике все-таки.
С. БУНТМАН: Принципиально – что такое «Армата», потому что очень хотелось бы знать слушателям
О. СИЕНКО: Что у нас сегодня в вооруженных силах происходит с нашей техникой, начиная от машины Т-54, Т-55, Т-62, Т-72 различных модификаций, Т-90? «Армата» - это единая боевая платформа, это модуль, на который сегодня можно поставить до 30 видов вооружений. Это значит – легко поддается ремонту, это расположение двигателя впереди, сзади, в зависимости от того, где она используется: то ли это будет боевая машина пехоты, то ли это будет танк по типу «Терминатора», то ли ракетное вооружение, то ли это будет танк. Это всё взаимозаменяемо. Конечно, мы будем применять совершенно другие технологии по броне. Это уже и шипированные стали, это, наверное, отдельные элементы керамической защиты, это многослойная броня и так далее, всё, что связано с тем, чтобы повысить живучесть машины в реальных условиях боя. Принципиально, надеемся, будет новый боеприпас, над которым сейчас работает ЦНИИ. Мы их подгоняем в этом плане, поскольку мы ускоренными темпами эту машину производим. Мы считаем, что те параметры, которые нам задали военные, мы на сегодняшний день стремимся к их выполнению. Другие скоростные показатели, что делает эту машину гордостью российского танкостроения. Это уже нельзя назвать в чистом виде танком – это боевая платформа.
С. БУНТМАН: А есть аналоги универсальной платформы?
О. СИЕНКО: Как такого, в мире не делается ничего на универсальных платформах, т.е. все платформы разные. Мы единственные, кто серийно производит машины. В мире не производят уже серийные машины, идет глубокая модернизация. Например, наши иностранные конкуренты, они уже делают 7-ю, некоторые 12-ю модернизацию. Поэтому это принципиально новая машина, которая имеет даже компоновку такую, что на сегодняшний день ни у кого нет.
А. ЕРМОЛИН: Олег Викторович, что вы думаете и как относитесь к идее капсульного бронирования. Та информация, которая доступна от стран - участниц НАТО, меня поразило, что у них машины типа Iveco, Boxer, 90 подрывов – человека три погибло, причем на очень крупных фугасах. Идея капсульной защиты именно людей, которые управляют боевой техникой, вы думаете в этом направлении? Или все-таки ваш вектор – это динамическая защита?
О. СИЕНКО: Мы в этом направлении и работаем. Мы не изобретаем большого нового велосипеда, мы берем лучшее и на основе этого лучшее и стремимся чего-то достичь. Но я про 90 подрывов не стал бы говорить, поскольку это уже напоминает какой-то фарш, 10 раз перемолотый. Чтобы сделать котлеты, этого не надо делать. Как всегда, есть определенные вещи, которые являются рекламным трюком. Например, мы знаем всех своих конкурентов, и они прекрасно знают нас. Вот выставка в Нижнем Тагиле, мы всё время говорим – мы вас всех приглашаем, покажите свои действия, которые вы декларируете. Пока еще никто не приехал. Надеемся, что приедут. Мы с удовольствием посмотрим, на что способна иностранная техника, покажем, на что мы способны. Я вас уверяю, единственный раз, когда были прямые испытания машин Т-90 со всеми другими – Abrams , Leclerc, все ведущие производители, в Саудовской Аравии мы далеко уехали от них – и отстреляли и так далее. Причем экипажи были сауды, поэтому у нас не было возможности что-то там подтасовывать или что-то делать.
А. КУРЕННОЙ: Конкуренции со стороны наших братьев и соседей украинцев не боитесь? Т-84 «Оплот», говорят, у них сейчас хорошо пошел.
С. БУНТМАН: Уже его покупают вроде бы.
А. КУРЕННОЙ: Вроде бы как да.
О. СИЕНКО: Я о наших соседях говорить не хочу, всё покажет время. Подписание контракта не является его исполнением.
А. КУРЕННОЙ: Таиланд, по-моему.
О. СИЕНКО: Давайте подождем, как это всё исполнится. Сделать одну модель, которая будет являться демонстрационной, это не значит сделать серию. Время всегда лечит любые вещи, связанные с тем, что есть, что исполняется и как это будет исполнено. А дальше эксплуатация и всё, что с этим связано.
А. ЕРМОЛИН: Олег Викторович, боевые платформы у тяжелой боевой машины – это все-таки прошлое, или вы видите, что с учетом перспективных боевых действий (кстати, как вы их себе представляете, и как вам заказывают военные), с перспективой большей мобильности вы всё больше и больше будете работать над более облегченными системами?
О. СИЕНКО: Сегодня сценарий различных конфликтов – мы уже планируем не просто платформу как платформу для Курской дуги, где лобовые атаки и так далее, всё, что мы насмотрелись в кинофильмах. Сегодня работает боевое тактическое звено. Мы не представляем сегодня машину как индивидуальное средство защиты или нападения. Т.е. это работа машин различного назначения, это обязательно работа с беспилотниками, разведка, артиллерия, вертолеты, авиация – в зависимости от того, какой радиус боевых действий. И мы всё это монтируем в то, что мы являемся одним из звеньев этого боевого тактического звена. Мне кажется, всё остальное – разговоры про скорость, возможность и пробег, расстояние, расстояние выстрела, обнаружение цели, – мы считаем, что это сегодня отходит уже на второй план.
А. КУРЕННОЙ: А переброска по воздуху?
О. СИЕНКО: Мы не думаем, что мы сегодня имеем какую-то военную доктрину по захвату, аннексии, контрибуции каких-то территорий. Мне кажется, мы должны думать об отражении или мнимой агрессии, которая может исходить в силу наших длинных границ от того или иного противника. Переброска по воздуху – понятно, у нас нет столько аэродромов. Вообще, это вопрос генерального штаба, они должны нам заказывать параметры, и мы обязаны делать то, что они хотят, то, что является их внутренней доктриной. Поэтому это вопрос не к нам. Наша задача – производить качественное вооружение, а их задача – ставить нам те параметры, которые им необходимы.
С. БУНТМАН: Мы сейчас прервемся, а потом продолжим наш разговор, очень много вопросов по новым машинам, по модернизации, по перспективным разработкам. Я напоминаю, что у нас в гостях Олег Сиенко - генеральный директор научно-производственной корпорации «Уралвагонзавод». Это программа «Арсенал».
НОВОСТИ
С. БУНТМАН: Мы продолжаем наш разговор с Олегом Викторовичем Сиенко, генеральным директором научно-производственной корпорации «Уралвагонзавод». Идет настойчивый слух – он повторяется и в вопросах наших слушателей в Интернете, – что американцы подумывают о том, не купить ли им Т-90 для Афганистана, потому что Т-90 был бы неплох в тех условиях.
О. СИЕНКО: Мысль хорошая, я их поддерживаю.
С. БУНТМАН: Если она есть.
О. СИЕНКО: Да, если она есть. Если говорить в действительности, машина достаточно простая, она соответствует цена-качество, ремонтопригодная, кувалдопригодная. Конечно, для таких стран, как Афганистан, наверное, эта машина больше всего подходит. Вы знаете, что вертолеты для Афганистана заказываются именно у российских предприятий, поскольку они тоже имеют знак качества по своей неубиваемости.
А. ЕРМОЛИН: Тут надо разобраться, зачем американцы хотят их закупать. У них же есть экспериментальное командование, когда они закупают в том числе нашу боевую технику, выстраивают ее в наши боевые порядки, а потом расстреливают, работают на поражение.
А. КУРЕННОЙ: Кстати, модель Т-90МС, среди экспертов ходит мнение, что она ориентирована именно на экспорт, что она не для внутреннего потребителя, не для Министерства обороны, а все-таки вы ее делали, проектировали и производили как раз как экспортную модель, которая может заинтересовать и Ближний Восток, и Юго-Восточную Азию, Африку.
О. СИЕНКО: У нас были периоды времени – допустим, 2010 год, когда у нас было много обещаний экспорта и очень мало реальности. У нас были вечные споры с Министерством обороны, мы доказывали, что лучше закупать новую технику, чем модернизировать старую, показывали соотношение коэффициентов военно-технического потенциала, сравнения различные и так далее. Не достучались. У военных был всегда аргумент – у нас огромное количество машин, давайте лучше их модернизировать, поставлять их в войска.
Любого нашего рабочего на конвейере спросите, они были в страшном удивлении, зачем это делается. Поскольку машину полностью разбирали, ставили туда всё новое. Но она по своему техническому потенциалу гораздо хуже, чем новая машина. Есть физические свойства старения металла. Есть новые двигатели. Зачем ставить старые модели двигателей? В общем, много было споров. Но мы пошли вперед. Мы за свои собственные средства сделали новую машину, ее презентовали. Как оказалось, машина стала на уровень выше, чем тот же Т-90, поскольку всё современное, которое можно было применить в рамках того, что мы сделали, это всё было поставлено на эту машину.
А. КУРЕННОЙ: А что, кстати?
О. СИЕНКО: Если вы обратили внимание на Т-90, та пулеметная система, которая стояла раньше, 12-миллиметровый пулемет, для того чтобы осуществлять стрельбу, нужно было вылезти из башни. У многих наших конкурентов та же ситуация. Мы здесь заменили меньшим калибром, но он более точный, и не надо вылезать из башни, поскольку направляется джойстиком. И больший боекомплект, что крайне важно для стрельбы. Более мощный двигатель, 1130 лошадиных сил. Соответственно, при том же расходе топлива можно делать более серьезные движения.
Мы легировали пушку. Соответственно, это большее количество выстрелов при той же конструкции. Автомат сопровождения цели, программно-технический комплекс мы поставили, чего нет на машинах предыдущего поколения. Это позволяет выстрелить и забыть. Автомат сопровождения цели – это крайне важно. Мы применили тепловизоры, это совместная сборка белорусов и французской компании «Талес». Мы уже в состоянии распознавать цель на более дальних расстояниях, чем предыдущие модели. У нас стоит две системы - GPRS и ГЛОНАСС, мы можем переходить на любые каналы в любой точке мира, где существует ГЛОНАСС, система приема, или существует GPS.
С. БУНТМАН: Автоматический переход?
О. СИЕНКО: Автоматический. Соответственно, мы поменяли бортовые системы, которые сегодня уже тестируют полностью. Кстати говоря, мы уже для двигателя сделали программу, которую в состоянии даже школьник освоить, любую деталь найти, всё в электронном виде, что позволяет очень быстро осуществлять ремонт.
А. КУРЕННОЙ: Можно сказать, что машина оборудована БИУСом (боевой информационно-управляющей системой) и такой системой, которая технически отслеживает все параметры?
О. СИЕНКО: Да. Это другое поколение. Хотя это не то совершенство, к которому мы стремимся, но все-таки это уже определенный продукт.
А. ЕРМОЛИН: Про совершенство, к которому вы стремитесь. Мы в прошлый раз говорили про лайнеры мечты, dreamliner. У вас есть dream tank такой?
О. СИЕНКО: Мы хотим сделать «Армату» той платформой, которая будет соответствовать определенное количество времени… Хотя всё в мире быстро меняется. Мы все видим, сегодня всё двигается. Но у кого-то вектор на беспилотники, у кого-то – авиация, у кого-то – наземные средства ведения боя. Наша задача, поскольку мы занимаемся этим продуктом, максимально его развить.
С. БУНТМАН: Разговоры о том, что принципиально компоновку и расположение экипажа для современной войны и для войны будущего надо изменить. Идея максимально защитить экипаж и максимально увести его всё ниже и ниже, что называется.
О. СИЕНКО: Мы тоже к этому стремимся, поскольку необитаемое отделение. Теперь экипаж не будет в башне находиться, будет так называемое рядное расположение всех членов экипажа, они смогут более оперативно принимать определенные решения. Та система, которую мы пропагандируем, делаем, она в корне меняет подход и компоновку в нашей машине.
А. КУРЕННОЙ: Мы говорим сегодня о танках, но у вас есть не менее интересная модель, у вас есть БМПТ «Терминатор» (боевая машина поддержки танков). Очень большой интерес к ней проявляют за рубежом, вроде бы и в Африку должны поставлять, и Казахстан уже закупил у вас что-то. Планируете ли вы поставлять это дело для Министерства обороны? Есть ли интерес со стороны ведомства? И чуть поподробнее об этой штуке.
О. СИЕНКО: В принципе, это единственная в мире машина, которая сегодня в такой компоновке существует. В чем ее преимущество? Она также тяжело бронированная. Это 5 человек экипажа. Здесь ракетная установка, способная поражать не только наземные цели, но и низколетящие, такие как вертолеты, самолет низколетящий. Спаренный гранатомет 30-миллиметровый, в котором 600 выстрелов боекомплект, два пулемета и спаренная 30-миллимитровая авиационная пушка, которая способна производить больше 600 выстрелов в минуту. Поэтому они стреляют попеременно, поскольку при такой частоте перегреваются стволы, какого бы качества они ни были.
Эта машина очень хороша при боевых действиях, когда нужно уничтожить легкобронированную технику, среднебронированную технику. Соответственно, поражение живой силы, в том числе защищенные дзоты, различные укрепления, которые применяются при оборонительных действиях. Поэтому мы считаем, что машина имеет большую перспективу. Мы в настоящее время разрабатываем и трехэкипажную машину, уже смотрим в будущее, поскольку вооружение шагает вперед, и те новые наработки, которые наши коллеги производят, мы все планируем применить уже в новой модели.
А. ЕРМОЛИН: А безэкипажную машину?
С. БУНТМАН: Здесь смешная формулировка в вопросе, по аналогии с беспилотниками – бестанкистики будут у вас?
О. СИЕНКО: Да, наверное, будут, поскольку мы даже планируем в этом году частично показать определенные возможности этих машин, т.е. то, что можно управлять даже с айпада, с мобильного телефона типа айфон. По крайней мере, инженерную технику мы уже оттестировали. Пока у нас получается.
А. ЕРМОЛИН: Т.е. всё идет к умным мальчикам, которые сидят в бункере и играют в компьютерные игры.
О. СИЕНКО: Где-то так.
С. БУНТМАН: Олег Викторович, с «Арматой» есть ли у вас представление, согласована ли программа, что важно здесь делать – платформу или… В какой последовательности монтировать? Первым надо сделать танк на этой платформе или другие машины? Как это будет вводиться? Это должно быть достаточно интенсивно сделано, чтобы не отстать, чтобы не остаться с этой платформой надолго.
О. СИЕНКО: Я вам, честно говоря, уже рассказал сильно много о ней, даже больше, чем мог. Если вы обратили внимание, я вам сказал, что мы около 30 машин различного назначения планируем. Нам надо сделать платформу – это самое главное.
С. БУНТМАН: Базу сделать. Остальное – получается, что дело техники? Если будет качественная платформа, остальное – это дело техники, да?
О. СИЕНКО: Да. В платформе самое главное – это сама платформа. Но помимо этого, есть еще главные элементы – это вооружение и двигатели. Вот над этим надо серьезно работать.
С. БУНТМАН: Двигателей тоже должна быть целая гамма.
О. СИЕНКО: Мы над этим тоже работаем в Челябинске. Это крайне важный момент. Новых двигателей в стране давно не производилось, поэтому мы очень трепетно к этому относимся.
С. БУНТМАН: Здесь нужны новые двигатели?
О. СИЕНКО: Только новые двигатели.
А. ЕРМОЛИН: В чем должно состоять новшество? Я знаю, что в Минобороне был спор. Даешь двигатель полторы тысячи лошадиных сил. И тут же военные говорят – а зачем больше? То, что есть, это и так уникальная мощность, ее хватает с большим запасом.
О. СИЕНКО: Здесь вообще принципиально другой двигатель, он легко меняемый. У нас была проблема, когда военные говорили: ваш двигатель долго менять. Мы сейчас делаем двигатель, который возможно поменять в считанные минуты.
А. ЕРМОЛИН: Выкинуть и поставить новый.
О. СИЕНКО: Да. Это очень важно в каких-то непредсказуемых условиях. Конечно, мощность играет большую роль, поскольку мы вышли уже на другие параметры скоростных режимов. Поэтому это уже близко по скорости к колесным машинам. Гусеничная машина и колесная машина – это две разных вещи. В нашей стране, где обильное (в кавычках) количество хороших дорог, у нас их меньше, чем пересеченной местности, и мы привыкли к пересеченной местности, гусеничная техника для этого незаменимая вещь. Поэтому элемент двигателя очень важный. Там много важных элементов. Самое главное, что еще важно в такой технике, это, конечно, боеприпас. Если у нас будет хороший боеприпас, то, конечно, у нас будет успех. И там очень много элементов, над которыми работают, они новые. Мы переживаем за наших комплектаторов, которые выполняют узлы или агрегаты, чтобы они справились. Мы оказываем им финансовую поддержку, и правительство очень пристально и трепетно смотрит. Мы всё это делаем в рамках Федеральной целевой программы, поэтому никого не оставляем без внимания.
А. ЕРМОЛИН: Вы изучаете боевой опыт, в частности Чечня? Можно говорить по событиям, особенно начала первой чеченской кампании, что танк все-таки не пригоден для боевых действий в городе? Или можно было и по-другому распорядиться?
А. КУРЕННОЙ: При поддержке «Терминатора» было бы проще.
С. БУНТМАН: Поддержка «Терминатора» - это качественно другая история.
О. СИЕНКО: Конечно, мне не хотелось бы давать каких-то экспертных оценок относительно того, нужно это было или не нужно. Но мне кажется, что боевых действий в городе все-таки машина типа «Терминатора» более практичная, поскольку в данном моменте чем больше огня дать, тем больше эффект.
С. БУНТМАН: Причем разнообразный здесь.
О. СИЕНКО: И здесь тактика должна быть в соответствии с возможностями вооружения.
А. КУРЕННОЙ: Успеете к Нижнему Тагилу, к форуму показать что-то по «Армате»?
О. СИЕНКО: Показывать не будем, поскольку это прерогатива не наша, это прерогатива военных. Здесь присутствуют элементы секретности, и мы здесь не можем бежать с информацией впереди того, что является пока что грифом «секретно».
А. ЕРМОЛИН: Вы закупаете зарубежные образцы техники, по принципу того же «Мистраля», Iveco, не только с точки зрения того, чтобы посмотреть, как это устроено, как это обычно делалось в Советском Союзе, а с точки зрения приобретения лицензии, новых технологий?
О. СИЕНКО: Мы достаточно сильно, активно присутствуем на всех выставках. Более того, мы тоже возим свое вооружение в натурных образцах, сравниваем, смотрим показатели, стараемся не упускать это из вида. Некоторые образцы продукции, которые производятся за рубежом, я не вижу там, кроме дизайнерских решений и каких-то инженерных вещей, в ценообразовании… Легкобронная техника стоит, поверьте мне, раза в 4 дороже, чем наши изделия. Это несопоставимые вещи. Поэтому брать лицензии…
Мы можем брать какую-то разработку и ее внедрять в соответствии с нашими техническими возможностями. Но брать машину и участвовать в сборке. Сборка – это 5-7% от реальной стоимости машины. Это знают все оружейники, что это из себя представляет. Но те ценовые параметры, которые там заложены, поверьте мне, это не соответствует качеству тех машин, которые нам представляют. Во-вторых, никто вам передовое не продаст. Поэтому как Centauro, которая с начала 70-х годов в разработке, она здесь и встала: то не заводим, здесь остановилась, в снегу зарылась, - то, что Iveco было. Про «Мистраль» я не могу комментировать, это не наша вотчина, это все-таки вотчина моряков. Вот я про технику подобную, которую нам предлагали.
С. БУНТМАН: Олег Викторович, здесь тоже трудно говорить - может быть, и нельзя даже, – как, в принципе, вы рассчитываете довести платформу, к каким срокам? Здесь есть не только возможности, но и необходимости.
О. СИЕНКО: Надеемся, что в этом году основные параметры, которые мы для себя планируем, удастся довести, по крайней мере в платформе. А дальше уже дорабатывать какие-то узлы. Всё определяет испытание. Мы каждый узел, каждый элемент тестируем. Машину мы соберем. Но машина всегда требует доработок.
А. ЕРМОЛИН: Какие самые опасные враги у танка? Какие вооружения самые неприятные?
О. СИЕНКО: Мне кажется, авиация. Если это городские условия, то, конечно, если человек изобрел что-то, то явно человек будет сильнее машины, какие бы параметры в машину ни закладывали. Мы стараемся всё это учитывать, но изъяны есть везде, их нужно только поменьше иметь, побольше думать над тем, как избежать поражения тех или иных элементов или машины в целом в реальных боевых действиях.
С. БУНТМАН: И несколько человек задавали вопрос – актуальна ли атомная и химическая защита для танка?
О. СИЕНКО: Сколько бы ни находился человек в машине, он всё равно вынужден выйти оттуда. Поэтому, конечно, во времена еще Советского Союза все эти элементы были предусмотрены, в том числе и на наших машинах. Но мы считаем, сегодня атомное и химическое оружие настолько серьезное, что, наверное, рассматривать это всерьез как элементы сохранения можно, но не до такой степени, чтобы это было сделано в определенный период времени, или скорее сказать, что элементы поражения распространяются все-таки на сотни километров, и каждая машина имеет все-таки определенный запас своего хода или действия.
А. КУРЕННОЙ: Еще один важный вопрос. Наладилась ли работа в рамках гособоронзаказа? Была сложная ситуация в этом плане в предыдущие годы. Сейчас ситуация исправляется?
О. СИЕНКО: Сейчас мы в рамках гособоронзаказа, считаю, все-таки какое-то движение сделали. Мы занимаемся модернизацией старых машин, количество модернизационных комплектов растет, мы даже освоили вторую площадку в Омске по модернизации этих машин. Сейчас активно прорабатывается вопрос о закупке новых МС вооруженными силами, поскольку, действительно, машина хорошая, и она имеет определенные перспективы и определенный задел минимум на 10 лет. Поэтому что касательно сегодняшних контактов, мы имеем долгосрочный контракт, даже объемы у нас увеличились. Что касательно новых машин, то мы сейчас находимся в обсуждении.
А. ЕРМОЛИН: А инженерно-конструкторский состав? Не секрет, что он сильно состарился во всех областях. Вы чувствуете эту проблему?
О. СИЕНКО: Мы чувствовали эту проблему, наверное, еще два года назад. Мы приняли для себя такое решение и полностью омолодили состав. Конечно, омолодить – это хорошо, но самое главное – создать для них условия. Что сегодня для инженера важно – это, конечно, его быт. Это заработная плата, это условия проживания. И в этом плане мы сделали правильное решение, поскольку у нас сегодня инженерный состав, который создает новую технику, от 25 до 40 лет.
Мы сегодня заложили дом конструкторов, будем уже давать квартиры с отделкой, поскольку мы понимаем очень четко, что если мы этого не сделаем, то конструктор будет заниматься не своим делом, а будет думать, где ему взять деньги на ремонт, потом заняться ремонтом и так далее. У него 90% мозги будут забиты бытовыми вопросами. Поскольку мы поняли, что нам нужно создавать всё быстро и решительно, значит, мы должны как минимум создать эти условия, для того чтобы его отвлечь от этих проблем. Вроде бы у нас двигаются в этом направлении дела.
А. ЕРМОЛИН: А откуда берете молодых инженеров?
О. СИЕНКО: У нас есть свое КБТМ в Тагиле. Во-вторых, мы сотрудничаем со всеми ведущими вузами, стараемся уже изначально вести от школы, мы курируем многие школы, техникумы, училища и высшие учебные заведения. Конечно, нельзя сделать всё сразу, поскольку были проблемы вакуума 90-х годов, да и начала 2000-х. Восполнить это тяжело. По крайней мере, мы увидели огонь у молодых людей, что у них есть сегодня стимул. И потом генетически уже заложено у наших людей то, что создавать новое вооружение – это достаточно престижно.
А. КУРЕННОЙ: Очень сильно волнует любителей и профессионалов – мало информации о возможной приватизации предприятия. Как она будет происходить? И не повредит ли это производству, разработкам?
О. СИЕНКО: Мы стопроцентно государственное предприятие. Не мы диктуем вопросы приватизации, есть планы правительства. Мы лишь только предоставляем информативную среду, для того чтобы осознать, вовремя это делается, не вовремя. Конечно, если посмотреть путь, начиная с 2007 года, когда было ФГУП и когда переходило в открытое общество открытого типа, все говорили – как же будет выживать, затраты и так далее. Акционировалось, создалась корпорация, вроде бы всё перешло на другой этап – нормально прошло.
Что касательно приватизации, поверьте мне, это еще вопрос обсуждений, поскольку мы не коррелируем некоторые вещи, прежде всего новые разработки, программу вооружения «2020». Не хотелось бы, чтобы кто-то на свободном рынке купил акции предприятия – я к примеру говорю – и задавали вопрос бабушка из Германии, дедушка из Великобритании или еще из какой-нибудь страны. Поэтому приватизация – вещь тонкая, особенно в оборонном комплексе. Мы это осознаем, и в правительстве это осознают. Здесь вопрос еще открыт.
С. БУНТМАН: Спасибо большое, Олег Викторович. Это была программа «Арсенал». Мы сегодня познакомились. В перспективе вам больших успехов, дай бог всё сделать, потому что это очень интересно.
О. СИЕНКО: Спасибо.