Основу роста российской экономики сегодня, как известно, составляет продажа энергоресурсов. Но будущее России не в наращивании объемов экспорта нефти и газа, а в развитии высоких технологий, производстве и поставке на внутренний и внешний рынки наукоемкой продукции.
О ситуации в оборонно-промышленном комплексе, являющемся передовым авангардом всей российской промышленности, рассказывает президент Лиги содействия оборонным предприятиям, руководитель группы советников генерального директора ФГУП "Рособоронэкспорт" Александр БРИНДИКОВ.
- Александр Николаевич, что представляет собой сегодня оборонно-промышленный комплекс? Сколько в его составе предприятий?
В свое время по поручению президента РФ в рамках Минпромнауки мы провели работу, связанную с формированием реестра оборонных предприятий. В принципе, те очертания, которые были тогда сформированы, они сохранились до сегодняшнего дня. По реестру в ОПК порядка 1200 предприятий. Сюда же включены и ремонтные заводы Минобороны.
Что касается взаимодействия этих предприятий с Лигой, то в общем мы работаем со всеми.
- Как оборонные предприятия распределяются по форме собственности?
- Картина здесь постоянно меняется. Ситуация складывается таким образом, что процедура дальнейшей интеграции предприятий оборонно-промышленного комплекса в холдинги ведет к тому, что количество акционерных обществ увеличивается, а количество ФГУПов уменьшается. Одновременно с этим завершается создание казенных предприятий, которых на сегодняшний день порядка 24. Это пороховые заводы, предприятия спецхимии, полигоны, в том числе и боеприпасной промышленности.
В результате реструктуризации ОПК мы должны получить структуру, позволяющую более эффективно управлять оборонным комплексом. Я всегда стоял на позиции, что никакой чиновник реструктуризацию производства не проведет, даже если он будет семи пядей во лбу. Это задача холдингов. Они должны принимать решения, в том числе болезненные, и брать на себя ответственность за эти решения.
- Как Вы оцениваете нынешнее состояние производственных мощностей оборонных предприятий? Что делается для технологического перевооружения ОПК?
- Многие проблемы, с которыми сталкиваются, в частности, и Рособоронэкспорт, как компания активно работающая на внешнем рынке, и Минобороны, как госзаказчик, другие ведомства, это качество продукции, возможности предприятий выполнять заказы в срок и в необходимых объемах.
Грустно это констатировать, но технологическую революцию мы прозевали и вынуждены сегодня догонять уходящие вперед промышленные державы, а отсюда острота проблемы.
На протяжении последних двух лет мы используем возможности и Лиги, и общественных организаций для того, чтобы убедить федеральные органы управления, региональные структуры серьезно заняться вопросами технологического перевооружения ОПК.
Задача это непростая. Без серьезного и организующего участия государства ее не решить. Сейчас очень часто можно слышать, особенно со стороны нашего экономического блока, что нет необходимости финансировать технологическое перевооружение промышленности? Пусть она сама решает эти проблемы.
Наверное, лет 15-20 назад так можно было бы ставить вопрос. Сегодня уже нельзя - слишком мало времени. Если в течение пяти лет мы не решим проблему технологического перевооружения ОПК, то окажемся в страшно тяжелой ситуации, потому что промышленность сегодня в кризисе.
Я категорически возражаю против оценок, что у нас все хорошо, что наблюдается рост промышленного производства. На самом деле проблемы промышленности колоссальные и нам не выбраться, если мы не объединим усилия.
Здесь важную роль могут и должны сыграть и Союз машиностроителей, который возглавляет генеральный директор Рособоронэкспорта Сергей Викторович Чемезов, и Лига содействия оборонным предприятиям. К сожалению, наше общество, особенно в лице структур, принимающих решение, пока не совсем четко понимает ситуацию в ОПК, не чувствует ее. А мы чувствуем, потому что каждодневно сталкиваемся с этими проблемами.
Надо всем понять, что технологическое перевооружение промышленности с темпом 1 процент в год - это путь в никуда. Тогда можно вообще прекратить заниматься этими вопросами, прекратить финансировать промышленность. Мы считаем, что темп технологического перевооружения нашей промышленности учетом ее нынешнего состояния, должен быть порядка 10% в год.
От состояния производственных мощностей, их технологического уровня напрямую зависит производительность труда, которая в оборонной промышленности пока низкая. Норма выработки на одного рабочего в среднем по ОПК - 340 тыс. рублей. На предприятиях фирмы NOKIA - в сопоставимых цифрах 12 млн. рублей.
Вместе с тем, жизнь заставляет через федеральные и региональные решения повышать зарплату в промышленности. В итоге мы фактически подталкиваем экономический блок на рост инфляции.
С одной стороны, мы боремся с инфляцией, с другой - опережающими темпами растет зарплата по отношению к росту производительности труда. Вот он механизм раскручивания инфляционных процессов. Не понимать этого нельзя.
И все же, неужели ситуация такая тупиковая, что из нее нет никакого выхода?
- Выход безусловно есть. И должен сказать, что определенные позитивные подвижки в последнее время наметились. Идею технологического перевооружения промышленности активно поддерживает первый вице-премьер, председатель Военно-промышленной комиссии при правительстве РФ Сергей Борисович Иванов. Он, в частности, заявил, что надо поддерживать процесс технологического перевооружения промышленности через субсидирование процентной ставки по кредитам на техперевооружение, через отраслевые программы, через крупные проекты. Мы в принципе согласны с таким подходом.
Чрезвычайно важными являются решения по авиационному комплексу, судостроению. Это конечно уже шаг вперед.
Плюс к этому мы считаем, что необходимо в некоторых случаях иметь крупную программу технологического перевооружения, государственные гарантии под кредиты, привлекаемые под эти цели. Нам необходимо выстраивать нормальную экономику промышленности, пока она ненормальная. Вся западная промышленность сегодня работает в других условиях. Мы неконкурентоспособны по отношению к ней. Западная компания сегодня имеет кредиты на 5-10 лет под 3-4% годовых, а наши предприятия вынуждены кредитоваться под 10% на 2-3 года. О каких равных условиях по реализации проектов технологического перевооружения производства здесь можно говорить?
В среднем горизонт планирования на предприятиях ОПК - в лучшем случае 3 года, на западных корпорациях - минимум 5 лет. Кстати, знаменитый БОИНГ Dreamliner уже собрал 680 заказов на изготовление самолетов, что позволяет корпорации обеспечить загрузку только по этой позиции на 5 лет. Отсюда и сроки финансирования и процентная ставка. РФ размещает стабилизационный фонд под мизерный процент, по существу фондируя западные финансовые институты, которые возвращают нам эти деньги в виде синдицированных кредитов под куда более высокую ставку (LIBOR + 1,5-1,75%), безболезненно извлекая маржинальный доход.
Руководители страны справедливо заявляют, что присутствие государства в сфере ОПК - это всерьез и надолго. На наш взгляд, цель присутствия - не формирование директивных решений по вопросам оперативного управления предприятий или арбитраж во взаимоотношениях собственников, а стимулирование спроса на конечную продукцию отечественной промышленности. Если менеджмент предприятий будет знать, какими объемами предприятие будет загружено по линии гособоронзаказа, экспортных контрактов по линии ВТС, договоров на поставку гражданской продукции, тогда появится понимание среднесрочных и долгосрочных задач производства, соответственно, концепция техперевооружения.
Кстати, проблема спроса - это имманентная проблема всей отечественной промышленности еще со времен (дореволюционной пореформенной России. Имели место два встроенных дефицита - низкая емкость рынка в крестьянской стране и ограниченность источников первоначального накопления капитала (кстати, Запад эти проблемы решил за счет реформации и великих географических открытий). Н.Ф.Даниельсон в своем труде "Очерки пореформенного развития России" указал на это обстоятельство и предложил формировать рынок через плановое хозяйство, что и было осуществлено Советским правительством в 1929 году, когда рухнули надежды на формирование источников накопления индустриализации после начала знаменитой Великой депрессии.
Коль скоро государство не вторгается в структуру спроса, а это необходимо делать и через налоговую, инвестиционную и кредитную политику, то у государства нет и интегрального понимания проблем промышленности. Например, чтобы реформировать судостроение, надо хотя бы понимать, какое количество подводных лодок, сухогрузов, химовозов, танкеров может быть востребовано рынком, прежде всего в условиях стимулирования государством спроса на данную продукцию.
- Тем не менее, в ОПК сегодня есть уже немало предприятий, которые даже в этих условиях как-то находят средства на закупку дорогостоящих станков, перерабатывающих центров?
- Такие примеры действительно есть. Но здесь надо понимать, что попытка точечного решения проблемы путем закупки отдельных станков, не меняет технологических процессов в целом, не решает проблему системной скоординированной модернизации производства. Мы сегодня сталкиваемся с тем, что закупается дорогостоящее оборудование и используется на 10-15%, а то и вообще не используется по назначению. Это очень неэффективное вложение денег.
Требуется серьезная работа с менеджментом предприятий и соответствующая их поддержка, потому что нужно принимать системные решения. Да, они дорогие, да они требуют совершенно другого уровня привлекаемых инвестиций, так давайте объединяться и помогать решать эту задачу.
Если предприятие готово выйти с серьезным проектом по технологическому перевооружению производства, то федеральный орган, отвечающий за тот или иной сектор промышленности, региональные структуры, компании, которые взаимодействуют с предприятиями, должны помочь привлечь необходимые инвестиции, чтобы единожды вложившись, получить новое модернизированное производство.
Беда в том, что ряд предприятий уже нельзя модернизировать и переоснащать. Для государства проще и целесообразнее закрыть производство и построить новый завод. Бессмысленно вкладывать деньги в предприятие, которое по технологиям находится на уровне позапрошлого века.
Лига готова помочь выйти на такие решения, скоординированные, системные, позволяющие проводить реальную модернизацию и технологическое перевооружение предприятий ОПК.
- Как известно, этой работой активно сегодня занимается и Рособоронэкспорт, который в инициативном порядке создал Национальный центр технического перевооружения предприятий ОПК. Каковы первые итоги его работы?
- Когда мы начинали создание Центра, нам со всех сторон говорили, что это будет малоэффективный проект. Сегодня мы однозначно убеждены, что такой центр нужен, нужен хотя бы для того, чтобы проводить нормальный технологической аудит предприятий, осуществлять инженерный консалтинг. Мы этого не делали никогда. Сегодня у нас есть понимание того, что предприятия нуждаются в профессиональной помощи в разработке системных проектов технологического перевооружения. Делать это должны профессионалы, которые могут сказать, как правильно структурировать и осуществлять технологическое перевооружение производства, кто глубоко понимает ситуацию, которая сложилась в промышленности ведущих промышленных государств.
И еще, у федеральных органов, принимающих решение на размещение гособоронзаказа или экспортного заказа, должна быть подробная и четкая информация о производственных возможностях того или иного предприятия. Мы не должны становиться заложниками ситуации, когда размещаем заказ, а потом начинаем понимать, что предприятие в принципе не в состоянии его выполнить. В итоге смещаются сроки, страдает качество, растут расходы.
Предприятие, не прошедшее технологический аудит, не должно допускаться к конкурсу на размещение гособоронзаказа.
Есть другая сторона проблемы, с которой мы сталкиваемся, это ценообразование. Здесь опять-таки нужно системное решение со стороны федеральных органов, потому что в тех экономических условиях, в которых реально находится российское предприятие, рассчитывать, что оно само решит все проблемы, невозможно.
Взять, например, цены на редкоземельные и специальные металлы. Сегодня они растут с темпом более 100% в год. Это необъяснимо с точки зрения нормального бизнеса. Такая ситуация ставит оборонные предприятия в очень тяжелые условия, поскольку они не готовы как-то сдемфировать воздействие этого рынка.
Не секрет, что по поставкам сырья и материалов многие предприятия уходят с внутреннего рынка и переходят на внешний, поскольку там качественнее и дешевле. Не нормально также то, что согласование сделок на предприятиях ОПК по закупке оборудования составляет от 3 месяцев до 1,5 лет.
- Достаточно ли активно внедряются в оборонное производство новые технологии, в том числе информационные, без которых в ближайшей перспективе выход на мировой рынок будет невозможен?
Это еще одна болевая точка российского ОПК. Мы пытаемся влиять на эти процессы, и надо сказать, что многое уже сделано. Но говорить о том, что промышленность сегодня целиком и полностью ориентирована на внедрение цифровых технологий трудно. Пока это мозаика, которая в картину не складывается.
Лига активно поддерживает все инициативы, связанные с созданием специальной программы внедрения информационных технологий, ее финансированием в рамках федеральных программ.
Рособоронэкспорт со своей стороны предпринимает усилия для того, чтобы скоординировать эти работы, понимая что внешний рынок сегодня однозначно требует "цифрового" сопровождения поставляемой на экспорт продукции военного назначения.
Это, естественно, очень ресурсоемкая и сложная проблема, но мы идем на то, чтобы активизировать эти процессы. Задача выйти на единые методические и методологические подходы в организации этой работы в промышленности. Это и каталоги, которые могут быть разработаны и предложены заказчику, как информационная база данных по изделиям, которые они покупают. Это и логистическая поддержка в целом, особенно на этапе послепродажного обслуживания. И ремонтно-эксплуатационная документация. Это и организация поставок запчастей, послепродажное обслуживание.
Без широкого внедрения информационных технологий оставаться на уровне современных требований невозможно.
Важный шаг в решении назревших проблем в этой области сделан Федеральной службой по военно-техническому сотрудничеству. Принято решение об определении Рособоронэкспорта координатором работ по каталогизации продукции военного назначения, поставляемой на экспорт.
Те предприятия, которые встали на путь внедрения цифры уже почувствовали результат, они совсем по-другому видят саму организацию производства. Кстати, информационные технологии позволяют вскрыть много узких мест и по-другому выстраивать всю схему производства.
Если раньше на освоение производства сложной наукоемкой продукции у нас уходили годы, то сегодня благодаря информационным технологиям, это должно быть максимум шесть месяцев если мы хотим влиять на рынок, а не тащиться в хвосте.
Должен сказать, что серьезный шаг в плане внедрения информационных технологий в последнее время сделали АХК "Сухой", Уральский оптико-механический завод, ряд других предприятий.
Для того, чтобы производство приняло информационные технологии и развивало их у себя они должны быть легитимными. Нельзя идти по пути, когда основной обмен и документооборот идет на бумажном носителе, а параллельно, как хобби, внедряется цифра. Картины хуже не придумаешь.
Здесь очень важна позиция Минобороны. Мы в свое время активно привлекали Минобороны и сейчас ведем диалог о том, чтобы и военная приемка, и соответствующие подразделения, заказывающие органы, повернулись лицом к этой проблеме. Потому что если Минобороны будет требовать делать всю документацию на бумажном носителе, а зарубежный заказчик в цифровом виде, то реализация в рамках одного производства того и другого - очень дорогое удовольствие. К тому же мы опять будем сдерживать развитие производства, опять будем ставить его в двусмысленное положение, и не решаем главной задачи - задачи технологического перевооружения.
В прежние советские годы в оборонке работали лучшие ученые, конструкторы, инженеры. Удалось ли сохранить кадры?
- Что касается кадров, здесь мы оцениваем ситуацию как катастрофическую. И не только потому, что средний возраст на многих предприятиях по-прежнему остается запредельным, близким к пенсионному. Есть еще одна острая проблема, которая касается всех звеньев промышленного производства - начиная от рабочих-станочников и кончая верхним менеджментом. Речь идет об инженерном и среднем специальном образовании. Ситуация здесь очень сложная, требующая серьезного вмешательства в эти процессы, потому что, я еще раз подчеркиваю - оборонка испытывает дефицит в квалифицированных кадрах, которые могли бы воспринимать новые технологии.
По имеющимся у нас оценкам сегодня в России на подготовку инженерных кадров тратится всего 17% бюджетных средств, а остальное - гуманитарии.
Есть разрыв, и это отмечается уже всеми, между уровнем подготовки, особенно среднего специального состава и тем уровнем производства, куда они приходят. В условиях активного технологического перевооружения предприятий, этот разрыв еще больше будет усиливаться, если не решать проблему изменения учебно-методической и другой базы самих учебных заведений.
Это касается и инженерного образования. Нас очень беспокоят те тенденции, которые сейчас стали складываться с реформированием образования с учетом Болонских соглашений. На выходе мы можем получить слабых неквалифицированных специалистов, приходящих в промышленность.
Русский инженер ценится везде, потому что он обладает и хорошей специализацией, и хорошим техническим кругозором, чем мы гордились всегда. Загонять его в узкую специализацию, что предлагается сейчас, нельзя, потому что это будет уже не инженер, а исполнитель каких-то процедур. Тем самым мы можем нанести удар в целом по системе, способной выдавать новые разработки. А это означает, что промышленность будет потихоньку переходить на чисто промышленное производство или воспроизводство, какого-то чужого продукта, но не своего.
Лига содействия оборонным предприятиям вышла на министерство образования и науки с предложением провести совместную конференцию, где без истерики, без обвинения друг друга в некомпетентности обсудить проблему и найти приемлемое решение, которое давало бы возможность развивать систему образования в России, и в то же время не губило и не разваливало то, что доказало свою эффективность. Такая конференция пройдет на базе Южно-Уральского университета в середине сентября.
Мы считаем, что нужно восстанавливать более тесную взаимосвязь работодателя, с профильными институтами, вузами, техникумами, училищами. Надо сказать, что там, где директора понимают ситуацию, они уже взаимодействуют с высшими и средними специальными учебными заведениями и у них сегодня другая картина по кадрам. Они могут влиять на качество образования, стимулировать студентов, заключать договора с теми юношами и девушками, которые готовы прийти на производство. Лига будет поддерживать такую инициативу.
Если студент учится по бюджетной линии, то он должен нести обязательства перед профильными специальностями. Т.е. получив специальность инженера идти на производство, а не на рынок торговать ширпотребом. С теми же выпускниками, кто не идет работать по специальности, надо разбираться вплоть до применения экономических санкций. Конечно, для этого надо выстраивать соответствующую нормативную базу.
Удовлетворена ли Лига ходом реформирования ОПК? Не перегибаем ли мы палку объединяя всех и вся в крупные промышленные холдинги и концерны?
- Процесс реформирования оборонно-промышленного комплекса идет уже не первый год, но пока так и не удалось его разбюрократизировать. Количество участников этого процесса только увеличилось, количество согласований увеличилось, количество органов, имеющих отношение к этому процессу, увеличилось. При этом все, кто визирует эти документы, никакой ответственности за конечный результат не несут. И это основная болезнь всей системы управления ОПК.
Ведь в принципе, виза должна появляться со стороны тех, кто готов отвечать за конечный результат. Если не отвечаешь, зачем участвовать в этом процессе? Тогда, как правило, появляются другие интересы. Естественно, это не способствует ускорению решения проблем.
И самое страшное - экономические вопросы, которые должны лежать в основе реформирования, отодвигаются на второй план. Мы объявляем о создании указом президента холдинга, а потом годами формируем эти холдинги. Годами! Потому что не готова система. Спросить за результат не с кого.
К сожалению, мы упустили время, когда создавать холдинги можно было путем простого административного решения. Сегодня картина сложнее. Очень часто прорисовывая тот или иной холдинг необходимо вписывать в него компанию, которая уже полностью частная. Отказаться от нее нельзя, так как она одно из ведущих звеньев этого холдинга. В свое время, например, была идея создать легкий бронетанковый холдинг, но все понимали, что решить эту задачу будет крайне трудно, потому что ряд компаний полностью частные.
Здесь важную роль может играть и играет Рособоронэкспорт, при активном участии которого создается вертолетостроительный холдинг. Находясь в рыночных условиях Рособоронэкспорт помогает найти приемлемое для всех сторон решение. Если бы эта тема оставалась исключительно в руках федеральных органов, то получить деньги через бюджет на выкуп акций того или иного предприятия было бы практически не возможно.
Иногда Рособоронэкспорт обвиняют в том, что он якобы занимается не своим делом. Это беспочвенные обвинения. Мы не вмешиваемся в чужие дела, мы пытаемся помочь решить те задачи, которые ставит президент и правительство.
- Сегодня государство все больше и больше консолидирует в своих руках активы стратегически важных предприятий. Не является ли это шагом назад, возвратом к государственной форме собственности?
- Я не считаю, что мы возвращаемся к государственной форме собственности. Ведь, если приходит управляющая компания, то она уже имеет другую форму собственности - негосударственную.
Мы должны приходить к системе, когда промышленностью и бизнесом управляют профессионалы. Государство должно иметь институт профессиональных менеджеров, которых делегирует в состав советов директоров. Я убежден, что чиновники не должны входить в советы директоров. Практика показала, что они присутствуют при процессе, а не участвуют в нем.
- Какова сегодня доля гособоронзаказа в общем объеме производства предприятий ОПК?
- Здесь два момента, которые мы должны четко понимать. Есть вопрос связанный с ростом гособоронзаказа в абсолютных цифрах. В этом плане гособоронзаказ действительно существенно вырос. Другое дело, что не всегда это отражается на количественных показателях закупаемого вооружения и боевой техники.
Должен сказать, что министерство обороны как заказчик не полностью справляется со своими задачами. Военное ведомство должно заключать договора начиная с января месяца, а мы все равно откатились на апрель-май. Заверения военных чиновников, что все идет нормально мягко говоря не совсем соответствует действительности, точнее совсем не соответствует. Хочется надеяться, что с появлением агентства по закупкам вооружений ситуация изменится в лучшую сторону и мы наконец выйдем на планомерную работу с промышленностью, выйдем на нормальные контракты.
Кстати, Рособоронэкспорт в свое время предлагал Минобороны помочь выйти на совершенно другой уровень контрактации гособоронзаказа. У нас есть понимание, как сделать контракты, которые были бы долговременными, гарантировали предприятию с одной стороны этот заказ, а с другой стороны предприятие гарантировало бы поставку и минимальный уровень цен на свою продукцию. Мы подписываем контракты с отечественной промышленностью и на три года и на пять лет. Почему Минобороны не может подписать такие контракты? Что мешает?
Ситуацию с гособоронзаказом надо менять. Он должен стать равномерно распределенным по году, а не так что все деньги приходят в конце года и начинается аврал, как освоить эти средства. До этого предприятие вынуждено кредитоваться и тем самым ухудшать свои экономические показатели. Сегодня есть все возможности, чтобы своевременно объявлять конкурсы на выполнение гособоронзаказа и с первого января начинать равномерное финансирование, а не с первого апреля или мая как сейчас. Весь вопрос в организации.
Новая программа вооружений внесла ясность, что и когда будет закупать Минобороны. Более того, военному ведомству дано право заключать и трехгодичные контракты.
- Год от года увеличиваются объемы оружейного экспорта. Портфель заказов Рособоронэкспорта сегодня составляет уже почти $30 млрд. Способен ли оборонно-промышленный комплекс все это переварить?
- Отвечая на этот вопрос можно найти жесткую формулировку, но в мягком варианте она звучит так: если мы не решим проблему технологического перевооружения промышленности, то будут серьезные проблемы и с выполнение экспортных контрактов, и с выполнением госборонзаказа.