Индийцы требуют от россиян максимума возможного. Россия этот максимум готова давать
Индия всегда, даже когда в российском оборонном экспорте доминировал Китай, была особым партнером отечественной оборонной промышленности. В 90-е эксклюзивность наших связей определялась качеством отношений, в последующем, сохраняя беспрецедентную глубину и особый характер сотрудничества, обе страны вышли еще и на весьма значительные объемы торговли.
В последние два-три года внимание к этому рынку во всем мире заметно усилилось в связи со стремительным прорывом в Индию американских военных корпораций, которые за короткий период заключили контракты более чем на 10 миллиардов долларов. В сочетании с формальной победой французов в тендере MMRCA на закупку 126 многофункциональных истребителей это спровоцировало некоторые панические комментарии в российских средствах массовой информации и экспертном сообществе. Порой дело доходит до утверждений о потере нашей страной этого рынка и о полном вытеснении России из Индии. Ситуация, конечно, осложняется, но реальность состоит в том, что примеров успешных российско-индийских проектов до сих пор гораздо больше, чем случаев неудач.
Общая характеристика рынка Индии
Индийский рынок стал на сегодня вместе с саудовским, вероятно, одним из двух наиболее крупных рынков вооружений в мире. Причем в отличие от Саудовской Аравии, зависимой от конъюнктуры углеводородов и с ее нарастающими политическими рисками, связанными с перепроизводством элиты и ростом шиитского сопротивления средневековым деспотам правящей узурпаторской династии, индийские перспективы представляются более надежными. Оборонный бюджет Индии составил в 2012 году 50,6 миллиарда долларов, увеличившись по сравнению с 2011-м почти на 24 процента. Ожидается, что в 2015 году военные расходы достигнут 58 миллиардов долларов. При этом на закупки новых вооружений в 2012-м направлено почти 14 миллиардов долларов, из которых как минимум семь миллиардов резервируется на закупки за рубежом. Причем в данном случае речь идет о консервативных оценках, и реальные цифры могут быть несколько выше.
Растущие военно-политические амбиции страны, которые не только охватывают всю акваторию Индийского океана, но простираются уже до Южно-Китайского моря, стабильный и довольно высокий экономический рост, а также, к чему скрывать, неспособность национальной оборонной промышленности удовлетворить даже самые базовые потребности вооруженных сил позволяют уверенно прогнозировать дальнейшее увеличение емкости индийского рынка.
Важная черта индийского рынка – его открытость и диверсифицированность. Даже в период абсолютного доминирования советских поставок Индия закупала британские надводные корабли, в том числе авианосного класса, немецкие подводные лодки, французские истребители и франко-британские штурмовики. В 90-е годы в Индию ворвался Израиль, который буквально за несколько лет после установления дипломатических отношений стал вторым после России индийским партнером. Наконец, в самое последнее время столь же стремительный прорыв совершили США. Индийские ВВС закупили очень дорогие американские авиационные системы – шесть военно-транспортных самолетов С-130J за 1,2 миллиарда долларов, 10 стратегических военно-транспортных самолетов С-17А стоимостью 5,8 миллиарда долларов и 12 базовых патрульных самолетов P-8I за 3,3 миллиарда долларов.
Кстати, склонность к интернационализации закупок проявляется не только в разнообразии приобретаемых платформ, хотя и этот феномен присутствует самым ярким образом. Например, индийские ВВС, наверное, единственные в мире, в состав которых входят тяжелые Су-30МКИ, средние МиГ-29, легкие Mirage 2000 и предполагаются к серийным закупкам сверхлегкие национальные Tejas. Но даже приобретая платформу, индийцы требуют насытить ее интернациональным, в том числе собственным индийским оборудованием. И это касается не только российских, как это часто принято считать, но и западных платформ. Такая политика сверхширокой диверсификации представляется не самой оптимальной с финансовой точки зрения, но позволяет Индии получить доступ к максимальному количеству имеющихся на рынке технологий. А самое поразительное заключается в том, что индийские военные чувствуют себя в этой гетерогенной технической среде предельно комфортно.
Американские авиационные контракты являются показателем еще одной, причем относительно новой тенденции на индийском рынке – ухода этой страны в более высокую ценовую и технологическую нишу. Если раньше (и в значительной степени до сих пор) идеальными решениями для индийцев были системы среднего ценового диапазона и соответственно среднего технологического уровня, то теперь финансовые возможности страны позволяют, а амбиции требуют закупать самое дорогое и самое совершенное оружие. В пользу этой гипотезы говорит и выбор победителя тендера MMRCA, триумфатором на котором стал Rafale – самый дорогой после Typhoon истребитель в мире. Естественно, эта тенденция работает в пользу западных производителей вооружений и неблагоприятна для россиян, которые, конечно, могут сравняться с американцами и европейцами по ценовым параметрам, но пока еще предлагают на рынок более приземленные и оптимизированные для реальных боевых действий, а не для удовлетворения национальной гордости технические решения.
Наконец, ключевая особенность индийского позиционирования на рынке вооружений – стремление к приобретению таких мощных оперативно-тактических систем вооружений, как большие авианесущие корабли, подводные лодки с ядерной энергетической установкой и совершенные ракетные системы с предельно разрешенной дальностью пуска. Передачу значительной части, если не всех, подобных систем способен и что еще важнее – готов осуществить один-единственный экспортер вооружений в мире. Этот экспортер – Россия.
Москва – Нью-Дели: взаимные интересы
До 2007 года Индия уступала Китаю по объему закупок российских вооружений. Исключение составил 2004 год, когда благодаря передаче двух фрегатов Talwar-class, 10 истребителей Су-30МКИ и первых четырех машинокомплектов для лицензионного производства Су-30МКИ заводам корпорации HAL Индия стала потребителем 43 процентов российского экспорта, в то время как КНР получила лишь 38 процентов годовых поставок. С 2007 года ситуация необратимо изменилась, и индийцы с этого момента прочно удерживают лидерство в качестве крупнейшего покупателя российских вооружений. Причем это касается не только собственно трансфертов (в 2007-м на Индию пришлось 30% поставок, на Китай – 24%), но самое главное – подписания новых контрактов. Похоже, что в отдельные годы на Индию приходилось до половины 30–40-миллиардного портфеля контрактных обязательств российских экспортеров, но в среднем ее доля составляет примерно треть всего объема российского ВТС в пределах колебаний от 27 до 35 процентов стоимости поставок.
Однако главное в российско-индийских отношениях – не количественные показатели, а их качество. Прежде всего следует отметить феноменальную гармонию российских и индийских военно-политических интересов, важнейшими из которых являются стремление сбалансировать китайский военный и политический рост, сдерживание радикальных исламских движений и государств, а также латентные противоречия с США. В этом смысле Россия заинтересована в максимальном военном, промышленном и технологическом усилении Индии. Следствием такого обстоятельства становится отсутствие у России объективных ограничений на передачу Индии наиболее современных систем и возможность проявить повышенную смелость в передаче технологий. Нью-Дели также заинтересован в сохранении России в качестве важного игрока системы международных отношений. Важно, что в этом вопросе в Индии существует полный внутриполитический консенсус, а значит, по большому счету неважно, какая партия или коалиция формирует индийское правительство: политика будет различаться в деталях, но в целом Россия останется приоритетным политическим партнером.
Помимо комплиментарности военно-политической важную роль во взаимном притяжении двух стран играет и культурная совместимость наших народов. В значительной мере это следствие огромной, имеющей пятидесятилетнюю историю традиции военно-технических связей, благодаря которой сформировалось исключительное взаимопонимание, причем, что важно, не только на уровне политических элит, но и на индустриальном уровне, а также по линии российская промышленность – индийские военные. Среди прочего эта история содержит эпизоды, когда СССР поставлял в тогда еще очень бедную и неразвитую Индию самые современные на тот период системы вооружений. Более того, Советский Союз, как и сейчас Россия, был для индийцев безальтернативным источником таких технологий, которые Дели не мог получить нигде, кроме как у русских. Достаточно напомнить, что еще в конце 80-х годов Индия взяла в аренду подводную лодку с ядерной энергетической установкой. За три года эксплуатации субмарины на ней успели послужить офицеры, ставшие сегодня элитой военно-морского командования республики. Индийские политики и военные отлично помнят, откуда они получали оружие, которое помогло им отразить пакистанскую агрессию 1965 года и принесло блестящую победу в 1971-м, и до сих пор за это благодарны русским. Отменная историческая память – это вообще отличительная черта индийской политической культуры.
Имея относительно развитую и крупную оборонную промышленность, Индия практически отсутствует на рынке вооружений в качестве экспортера. Поэтому передачи технологий и лицензий, реализация офсетных соглашений влекут за собой минимум рисков превращения Индии в конкурента на рынке вооружений, в чем заключается принципиальное ее отличие от Китая. Это также позволяет проявлять повышенную смелость в отношении научно-технологического и промышленного сотрудничества с Нью-Дели.
Следует напомнить, что спрос индийцев оказал в 90-х – начале 2000-х годов мощное стимулирующее влияние на инновационные процессы в российском ОПК. По индивидуальным спецификациям индийских ВВС был разработан и запущен в серийное производство истребитель Су-30МКИ. Для ВМС Индии спроектированы и построены двумя сериями по три единицы фрегаты типа Talwar (проекта 11356). Кроме того, индийские заказы обеспечили возможность создания таких важных систем, как ракетные комплексы BrahMos/«Оникс»/«Яхонт», Club/«Калибр» и «Уран»/Х-35, поисково-прицельная противолодочная система «Морской Змей»/«Новелла», вертолет ДРЛО Ка-31. В целом индийские заказы находились на пределе технологических и промышленных возможностей ОПК России и их выполнение фактически обеспечило сохранение и даже некоторое развитие его инновационного потенциала. Однако не следует считать, что такое положение дел дает преимущество только российской стороне. Создание по индивидуальным эксклюзивным требованиям индийских военных сложных современных высокотехнологичных систем вооружений – это улица с двусторонним движением. Индийцы требуют от россиян максимума возможного. Россия этот максимум готова давать, и в таких случаях, как Су-30МКИ, МиГ-29К, ПКР BrahMos, фрегаты проекта 11356, индийцы получили в свое распоряжение системы высочайшего мирового уровня.
Наконец, самая важная черта российско-индийского ВТС, которая лучше и точнее всего характеризует его качество, – это реализация совместных военно-промышленных проектов. В этом смысле Индия стала первым и пока единственным клиентом, в отношениях с которым наблюдаются начальные признаки перехода от торговой модели ВТС к кооперационной парадигме, в рамках которой реализуются совместные проекты на основе принципа разделения финансовых, технологических и прочих рисков. Проекты истребителя Су-30МКИ и ракеты BrahMos типологически уже были близки к данной модели, а программы истребителя пятого поколения FGFA и среднего военно-транспортного самолета МТА полностью вписываются в нее. С учетом того, что интернационализация военного производства, переход от реализации односторонних национальных программ к международным проектам – это общемировой тренд, такой опыт, несомненно, следует оценивать предельно позитивно как для российской, так и для индийской стороны. Более того, некоторые системы вооружений, которые производятся для или (по лицензии) в Индии, стали основой для разработки аналогичных типов вооружения в самой России. Так, технологический задел по Су-30МКИ был использован для создания российского истребителя Су-30СМ, который заказан ВВС у корпорации «Иркут» в количестве 30 единиц. На базе индийского МиГ-29К/КУБ создается палубный истребитель для ВМФ России, а индийский проект фрегатов Talwar-class стал основой для строительства серии из шести подобных сторожевых кораблей для российского флота. Совместные проекты и частичная унификация закупочной политики создают первые элементы формирования единого российско-индийского промышленного пространства, аналогичного тому, что формируется в англосаксонском цивилизационном поле между США и Великобританией и в менее выраженной форме – в Европе.
Если исторический, геополитический, психологический контекст благоприятен для развития российско-индийских военно-технических связей, то военная и внешнеполитическая бюрократия РФ явно делает далеко не все возможное для активизации ВТС. Особенно это заметно в области стагнирующего и анемичного военного сотрудничества двух стран, динамика которого резко контрастирует с интенсивным ВТС. На фоне активных военных связей Индии с США и Францией, в частности регулярного проведения военно-воздушных и военно-морских маневров, многочисленных официальных визитов глав Министерств обороны, российские военные не проявляют большого интереса к сотрудничеству с Индией. Бывший глава российского военного ведомства постоянно переносил, отменял или укорачивал свои визиты в Индию. По непонятным причинам аннулировались запланированные учения, что вызывало крайне негативную оценку в индийских СМИ и у военных экспертов.
Кстати, помимо поддержки ВТС Минобороны РФ в конце концов само должно быть заинтересовано в активизации контактов с Индией. Индийский опыт применения ВВС и ВМС, которые находятся в состоянии высокой боевой готовности и постоянно тренируются с лучшими военно-воздушными силами и флотами мира, представляет огромный интерес для российских военных, сильно отставших от передовых западных концепций, неплохо знакомых индийским офицерам. Кроме того, индийцы аккумулировали огромный опыт эксплуатации Су-30МКИ и фрегатов проекта 11356, близкие аналоги их закуплены российским Министерством обороны. В целом активизация военных связей представляется сильно недооцененным инструментом продвижения военно-технического сотрудничества с Индией.
Вообще российско-индийское ВТС выглядит как автономная область, плохо вписанная в более широкий контекст двусторонних отношений. Для США, например, поставки оружия в Индию – это часть стройной антикитайской геополитической и военно-политической конструкции «колец анаконды», где Нью-Дели отводится роль одного из важнейших элементов сдерживания Пекина. Интенсивность визитов высокопоставленных американских чиновников из Госдепа или Пентагона в разы выше аналогичной российской активности. Американо-индийский и даже китайско-индийский товарооборот превышает российско-индийскую торговлю на порядки. Иногда кажется, что за исключением ВТС и в меньшей степени сотрудничества в ядерной области российско-индийские отношения вообще лишены всякой повестки. Но ведь это аномалия: ВТС должно быть частью отношений между двумя странами, а не подменять собой эти отношения, составляя львиную их часть.
Константин Макиенко
Опубликовано в выпуске № 50 (467) за 19 декабря 2012 года