Виктор Литовкин — о подоплеке спора между Минфином и Минобороны о военном бюджете-2013
Говорят, что на прошлой неделе "большая политика" ушла в отпуск. Напрасно говорят: как раз на старте отпускного сезона Минфин атаковал военный бюджет.
Руководитель финансового ведомства Антон Силуанов публично раскритиковал "Основные направления бюджетной политики на 2013 год и плановый период 2014 и 2015 годов". Этот документ, напомним, предусматривает рост расходов в будущем году по разделу "Национальная оборона" на 25,8 процента по сравнению с нынешним годом — с 1,864 до 2,345 трлн рублей. В 2014 году на эти цели планируется выделить уже 2,77 трлн рублей (рост к предыдущему году — на 18,2 процента). А в 2015-м — 2,86 трлн рублей (рост — еще на 3,4 процента). Итого за 3 года рост финансирования оборонных статей должен составить 53,6 процента. При этом средства, выделенные на социальное развитие страны, вырастут, в соответствии с "Основными направлениями", всего на 6,8 процента и составят в 2015 году 4,2 трлн рублей. Расходы на здравоохранение, образование, жилищно-коммунальное хозяйство будут только снижаться. Милитаризация бюджета — это, видимо, тот редкий тренд, который при смене президентов остался у нас неизменным.
Финансисты в атаке
Так вот, министр Силуанов заявил, что прямые расходы бюджета на программу вооружений в 2013-2015 годах могут быть сокращены примерно на 20 процентов. Возможна передвижка ряда расходов на более поздний срок и замещение бюджетного финансирования на кредитные схемы, пояснил он. "Я думаю, что в ближайшее время мы договоримся о суммах снижения прямого финансирования госпрограммы вооружений на 2013-2015 годы. Такое решение, скорее всего, будет принято",— цитирует главу Минфина "Интерфакс".
Своего начальника поддержала и заместитель министра Татьяна Нестеренко. Она предложила сократить в структуре Вооруженных сил численность призывников на 10 процентов. Сказала, что это можно сделать в ближайшие 3 года, и в качестве весомого аргумента в пользу такого сценария напомнила: президент РФ потребовал снизить число призывников на 15 процентов. ("Мы считаем, что можно сокращать и на 20 процентов",— добавила она.) Заместитель главы Минфина пообещала "разработать и до 1 января 2013 года внести соответствующие изменения в законодательные и иные нормативные правовые акты". Предлагается, в частности, внести изменения в Указ президента РФ от 1 января 2008 года N 1 "О штатной численности Вооруженных сил Российской Федерации", в Указ президента РФ от 1 марта 2011 года N 252 "О предельной штатной численности органов внутренних дел" и другие документы.
В формальной логике финансистам не откажешь. Штатная численность Вооруженных сил, определенная в указе президента в один миллион военнослужащих, сегодняшнему реальному составу армии и флота не соответствует. Подсчет людей, которые в войсках и штабах носят ныне погоны, основанный на официальных цифрах, показывает, что до миллиона он не дотягивает.
Судите сами. Офицеров, по открытым источникам и заявлениям военных руководителей, сегодня в строю 220 тысяч, плюс 186 тысяч контрактников. Призывников, которых распределяют по подразделениям весной и осенью, не больше 350 тысяч. Добавьте сюда около 60 тысяч слушателей и курсантов военных вузов, примерно 50 тысяч "распоряженцев" (тех, кого вывели за штат в связи с сокращением Вооруженных сил, но не могут уволить в запас и отставку из-за невозможности обеспечить положенными по закону квартирами), и получится, что наша армия составляет примерно 860-870 тысяч человек. Получается, как минимум 130 тысяч — это "мертвые души", на которые бюджет распределяет денежное содержание, закупку продовольствия и вещевого имущества, рассчитывает количество боевой техники и оружия, боевых расходных материалов — ракет, снарядов, патронов...
Военные в обороне
Казалось бы, цифры — упрямая вещь, крыть нечем. Однако, оказывается, ситуация не так проста, как кажется. У военных — свои аргументы, и тоже — в упрямых цифрах.
Дело в том, что штатная численность в миллион военнослужащих взята не с потолка. Она рассчитана, исходя из потребности страны в обеспечении ее безопасности по всему периметру границ и с учетом возможных угроз в ближайшей и среднесрочной перспективе. На миллион военнослужащих по боевым нормативам рассчитано количество танков, боевых машин пехоты, артиллерийских орудий, самолетов, ракет, надводных кораблей, подводных лодок, радиолокационных станций и еще многого другого, что составляет материальную основу Вооруженных сил.
Методика расчетов известна: сначала определяется необходимое количество и структура боевой техники и вооружений, систем обеспечения боя, необходимых для защиты страны в мирное и военное время, а потом, исходя из штатной численности тех или иных "железок", рассчитывается и необходимый для них состав специалистов.
Для пояснения возьмем простой пример — танковый батальон. Он состоит из трех танковых рот, рота — из трех взводов, взвод — из трех танков. Экипаж танка — три человека — командир, наводчик-оператор и механик-водитель. Несложный подсчет показывает, что в батальоне 40 танков (включая командирские машины) и 120-130 человек личного состава. Но танковый батальон никогда не воюет в одиночку. Ему обязательно придадут мотострелковый батальон или роту. Это опять 40 боевых машин пехоты или бронетранспортеров, а людей побольше — на машину по 10 солдат и сержантов. В зависимости от того, какую задачу выполняет танковый батальон, в обороне он или в наступлении, ему придадут еще роту разведки, роту связи, артиллерийскую батарею или артдивизион, инженерно-саперную роту, роту химзащиты, зенитно-ракетный дивизион, а с воздуха все это должны прикрывать ударные вертолеты или самолеты-штурмовики. Словом, нормативная боевая единица для выполнения боевой задачи должна иметь солидное количество техники, вооружений и личного состава. В нашем конкретном примере — это почти полторы тысячи человек. И ничего нельзя уменьшить, иначе не только сорвется выполнение боевой задачи, будут гибнуть люди.
Так было, кстати, в августе 2008-го, когда наша группировка в Южной Осетии, отбивавшая грузинское нападение, не соответствовала боевым нормативам ни по составу систем обеспечения боя, ни по количеству людей, необходимых для обслуживания техники и ведения боевых действий. Мы тогда победили, но опять большой кровью.
У военных логика расчетов и цифры — другие. С минфиновскими идеями сокращения штатов они вместе не живут. Начальник Генерального штаба Николай Макаров, который присутствовал на заседании правительства при обсуждении бюджетных перспектив, так отреагировал на инициативы финансистов: "Мы пропустим мимо ушей это предложение". Госпожа Нестеренко — "не министр обороны и не президент".
Кстати, ссылка заместителя министра финансов на слова Владимира Путина о вынужденной необходимости в связи с демографическими проблемами сокращения призывного контингента на 15 процентов имеет у военных совсем иное прочтение: президент, убеждены они, говорил о сокращении призывников, имея в виду увеличение при этом в войсках числа контрактников. К 2016 году по указанию главы государства их должно быть в строю не 186 тысяч, как сейчас, а 425 тысяч. И перед военным ведомством поставлена задача набирать по 50 тысяч добровольцев ежегодно. А это опять расходы: оклад контрактника сегодня составляет 25-32 тысячи рублей в месяц. Так что вопрос, выиграет ли от сокращения призывников бюджет, остается открытым.
Промышленность в ожидании
Пока открытым остается и другой важный вопрос — расходы на производство и закупку вооружений. Их, конечно же, надо оптимизировать. Только как?
Надо понимать, что увеличение бюджетных затрат на 2013-й и последующие годы на выполнение гособоронзаказа связано не с возросшими аппетитами Минобороны, а с необходимостью перевооружения армии и флота, которое было объявлено не вчера, а еще в 2007 году.
Все эти пять предыдущих лет оно готовилось — шли и продолжаются сегодня научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, создавались и создаются опытные образцы заказанной военными боевой техники. Это, в частности, новая унифицированная платформа для танков и тяжелых гусеничных машин под самоходные артустановки, зенитно-ракетные комплексы, инженерная техника "Армата". Это общие гусеничные и колесные платформы под так называемые средние машины — "Курганец-25" и "Бумеранг". Это легкие платформы по базе КАМАЗов "Тайфун". С 2013 года они должны поступить в войска для испытаний и доработок. А с 2014-2015 годов должно начаться их серийное производство. Вот вам и рост расходов.
Прибавьте сюда ввод в строй стратегических подводных крейсеров типа "Юрий Долгорукий" с "Булавой" на борту. В этом году два из них должны быть приняты на вооружение. Кроме "Долгорукого" еще и "Александр Невский". В 2013-м — "Владимир Мономах", уже заложен четвертый корпус — "Князь Владимир". Причем на нем и на последующих за ним крейсерах будет не 16 ракет, как на первых трех субмаринах, а 20. И таких лодок у нас к 2020 году должно быть восемь. Все они уже оплачены Минобороны.
В этом году начинается перевооружение на новую шахтную стратегическую ракету РС-24 "Ярс" Козельской ракетной дивизии, что находится в Калужской области рядом со знаменитым монастырем "Оптина пустынь". Вместо 30 устаревших жидкостных ракет УР-100НУТТХ с четырьмя боеголовками в переделанные под них шахты загрузят столько же, но уже новых, что называется, с иголочки твердотопливных "Ярсов". А вслед за Козельской дивизией такая перспектива ждет Новосибирскую и Иркутскую дивизии...
И все это опять же деньги, которые опять же уже заплачены заводам и конструкторским бюро военным ведомством. А есть еще заказы на новые истребители, в том числе и пятого поколения, бомбардировщики, учебно-боевые Як-130, беспилотники, вертолеты (их должны закупить в ближайшие годы более тысячи штук). Министр обороны Анатолий Сердюков, бывший когда-то главой налоговой службы и пришедший в армию с целью резко сократить ее бюджетные расходы, недавно заявил в кругу журналистов: "Нам не нужны деньги на вооружение, нам нужны "штуки" вооружений". Кто за них заплатит, Минфин или Минобороны, не важно. Важно, чтобы в армии и на флоте было все то, что поможет Вооруженным силам быть современными и сильными. На станках с клеймом Krupp, вывезенных из поверженной Германии, современных вооружений уже давно сделать нельзя.
Можно ли сократить расходы государства на решение этой проблемы? Один из рецептов предложил глава правительства Дмитрий Медведев во время недавнего посещения Коломенского КБ приборостроения. Он сообщил там, что на развертывание производства оперативно-тактических ракетных комплексов "Искандер-М", созданных в этом КБ и предназначенных, по словам того же Медведева, для нейтрализации американских планов по развертыванию на границах России своих систем ПРО, государство выделяет 24 млрд рублей. Еще 16 млрд, необходимых для этих целей, предприятия, входящие в кооперацию по производству "Искандеров", должны привлечь сами. Взять кредиты в банках под государственные гарантии, а расплатиться за них хозяйственной деятельностью. В том числе и поставками "изделий" за рубеж.
Рецепт на вид хорош. "Искандеры" (только с буквой "Э" — экспортный вариант) продать, безусловно, можно. Их с удовольствием купят многие страны. Богатая Индия — одна из первых. А вот "Булаву", "Ярс" или подводный крейсер типа "Юрия Долгорукого" — не продашь. На них будем иметь сплошные расходы. Военные и нынешняя власть убеждены: от этих расходов никуда не денешься.
Поставленный в правительстве курировать оборонку вице-премьер Дмитрий Рогозин заявил, что решение о сокращении финансирования программ вооружений в ближайшие 3 года на 200 млрд рублей в данный момент еще обсуждается. "Есть определенные поползновения у определенных граждан, которые считают, что расходы должны сокращаться,— сказал он.— Но есть и другое мнение: расходы должны увеличиваться. Дискуссия продолжается".
Где поставить запятую во фразе "сократить нельзя наращивать", пока не ясно. Хотя, похоже, сокращений потребует не Минфин, а кризис.
Виктор Литовкин