Если у космонавта не получается поработать на орбите, для него это личная трагедия, но случается, что обстоятельства сильнее людей. Большинство из них ждут первого полета пять-восемь лет, однако Олегу Скрипочке пришлось ждать тринадцать
Год назад, когда в мир пришла пандемия коронавируса, самыми защищенными от нее оказались три человека - находящиеся на Международной космической станции (МКС) космонавт Олег Скрипочка, астронавты NASA Эндрю Морган и Джессика Меир. Они отправились на орбиту в июле и сентябре 2019 года соответственно, когда люди на Земле даже и не думали носить маски и держать дистанцию, а вернулись обратно уже в апреле, в разгар жесткого локдауна в России и других странах. В преддверии 60-летия со дня первого полета человека в космос Олег Скрипочка провел небольшую экскурсию для корреспондента ТАСС по Музею космонавтики на ВДНХ в Москве и рассказал о жизни и работе.
Программа-максимум
С момента приземления Олега Скрипочки на Землю после его третьего полета на орбиту прошел почти год. Послеполетные эксперименты и реабилитация остались позади, и сейчас космонавт живет обычной жизнью: каждое утро отправляется на работу, в Центр подготовки космонавтов, где участвует в проверке оборудования и разработке новой техники, выходные старается провести с семьей - женой и двумя детьми. Несмотря на "космическое" здоровье, соблюдает необходимые в условиях пандемии меры безопасности. Когда при входе в Музей космонавтики нас останавливает охранник и просит надеть средства защиты, Олег достает прозрачный пакет с идеально сложенной стопочкой масок.
- Сейчас я прохожу очередную медкомиссию - примерно через полгода после посадки начинается врачебно-экспертная комиссия, на которой человек проверяется, и уже делается вывод о дальнейшей профпригодности, - объясняет Олег, надевая медицинскую маску.
Первый шаг в космос Скрипочка сделал еще в школьные годы.
- Некоторое время я хотел быть военным, как мой отец, а в девятом классе узнал от одноклассника, что у нас, в Запорожье, есть организация экспериментальных космонавтов. Мы с моим одноклассником вдвоем пришли туда. Мы тогда все знали про наши корабли, станции, про американскую лунную программу. Между собой азартно спорили, чем "Спейс Шаттл" хуже по сравнению с "Союзом". Знали своих космонавтов и ученых, создававших технику, наших первых героев-космонавтов. Все мы летаем благодаря им, - рассказывает Скрипочка.
После школы он поступил в МГТУ им. Баумана в Москве, а после выпуска, в 1993 году, начал работать инженером проектного отдела в научно-производственном объединении "Энергия" (в настоящее время ракетно-космическая корпорация "Энергия").
- В первые годы после университета, в непростые девяностые, моя зарплата была примерно равна стоимости пачки макарон. Приходилось как-то выживать, но я для себя твердо решил, что моя программа-минимум - работать в космической отрасли, заниматься испытанием кораблей, а программа-максимум - постараться полететь самому, - говорит Олег.
Космическое ожидание
Спустя четыре года, в 1997-м, после первой неудачной попытки, как только Госкомиссия признала его годным к полетам в космос, Скрипочка был зачислен в кандидаты в космонавты. Но первого выхода на орбиту ему пришлось ждать (и ежедневно готовиться к нему) 13 лет.
- Каждый космонавт мечтает реализоваться как специалист и работать на орбите. Если у человека это не получается, для него это личная трагедия, но случается, что обстоятельства сильнее людей. Большинство космонавтов ждут первого полета пять-восемь лет, мне пришлось ждать тринадцать. Я был предварительно зачислен в экипаж в конце 2002 года, мы должны были начать подготовку, но в начале 2003 года случилась катастрофа, взорвался шаттл "Колумбия" при возвращении на Землю. Эта трагедия сказалась на всех нас, потому что до этого летали и наши "Союзы", и американские шаттлы, а после этой аварии шаттлы летать перестали. Пока разбирались в причинах трагедии, полеты проходили в урезанном составе, многие экипажи были расформированы, в том числе и наш, - вспоминает Скрипочка.
Олег Скрипочка (справа) во время тренировки экипажа МКС-17 в Звездном городке, 2008 год
Источник изображения: © Григорий Сысоев/ТАСС
Вернуться к подготовке в экипаже Олег смог в 2007 году, спустя еще три года - долгожданный первый полет.
- Самое яркое впечатление - это старт. На Земле мы не можем отработать все нюансы того, как человеку предстоит работать на орбите. Очень переживал по этому поводу, чтобы не подвести экипаж, тем более во время испытательного полета. Вопросы быта еще волновали: как в невесомости спать, например. Оказалось - нормально: если устаешь - в спальный мешок залез и уснул даже раньше, чем залез, - говорит Скрипочка, рассматривая тюбики с космической едой на стенде в музее.
Бесконечность и тоска по земному завтраку
Рядом с тюбиками - упакованный в герметичный прозрачный пакет кусок хлеба, узнать который можно только благодаря соответствующей подписи, настолько он непохож на привычный, земной батон или буханку.
- У нас на МКС был отдельный подогреватель для хлеба, можно горячий хлеб сделать. Еще очень популярен творог с орехами, - с улыбкой рассказывает Скрипочка.
Он признался, что на орбите больше всего скучал по обычному "земному" завтраку - "хорошей яичнице и крепкому кофе", несмотря на то что рацион космонавтов на станции довольно разнообразен, расписан на 16 дней, и на каждые сутки упакована отдельная порция.
Но космос сполна вознаграждает своих покорителей за недостаток привычных земных радостей невероятными впечатлениями.
- Из иллюминатора корабля на орбите потрясающий вид на Землю. Хорошо видны Кавказские горы, Эльбрус, Казбек - он постоянно в облаках почему-то. Кстати, в прошлом году, зимой, знаю, что в Москве снега почти не было - это видно из космоса. Вся европейская часть России была черной, а ближе к Уральским горам была заметна снежная полоса, и за Уралом дальше - все белое. Находил я на Земле из космоса и трассу М4 "Дон", по которой часто проезжаю с семьей, когда мы едем отдыхать в Крым или на Кавказ, - рассказывает он.
Вид из иллюминатора МКС
Источник изображения: © Олег Скрипочка/Роскосмос
Еще одно яркое впечатление Скрипочки - первый выход в открытый космос.
- Когда впервые открыл люк и понял, что надо выходить, а там безграничное пространство, стало зябко. На Земле тяжело понять это чувство, потому что есть нечто, что нас ограничивает. Даже на небо смотришь - кажется, что синева - тоже граница. А там ты смотришь вокруг - границ нет. С одной стороны, есть Земля, станция, из которой ты выходишь, а вокруг всего этого безграничный космос. Может, кто-то спокойно относится к такому, но мне пришлось делать над собой усилие, чтобы туда выйти, - говорит Олег.
Изоляция от изоляции
Все же жизнь на орбите, несмотря на безграничное пространство космоса, требует сдержанности и соблюдения жестких правил. Но в свой третий полет Олег Скрипочка и его коллеги на МКС чувствовали себя более свободными, чем все остальные люди в мире. Разгар 62-й экспедиции на орбиту пришелся на начало пандемии в мире, и когда Земля лицом к лицу столкнулась с коронавирусом, Олег Скрипочка и два американских астронавта находились в космосе.
Экипаж 62-й экспедиции МКС Эндрю Морган, Олег Скрипочка и Джессика Меир
Источник изображения: © Роскосмос
- Впервые услышали о коронавирусе из новостей в январе. Надеялись, что все быстро пройдет, и когда мы вернемся в апреле, все уже будет хорошо. Позже, когда стало понятно, что угроза нарастает, шутили, что, может, останемся до лета на орбите, потому что на станции у нас было меньше запретов, чем на Земле, а ограничений в общении не было вовсе. Объективно мы были самыми изолированными людьми в мире от коронавируса. Тем не менее это не помешало отправить нас на карантин по возвращении, - вспоминает космонавт.
Вернулись Скрипочка и его коллеги-астронавты фактически на другую планету - коронавирус заставил изменить даже правила встречи космонавтов с МКС.
- Нас встретили люди в масках. Обычно на месте посадки разбивают медицинскую палатку, где первый медосмотр и послеполетные эксперименты, в этот раз не было ничего. Меня посадили в вертолет - даже с экипажем не успел попрощаться. Двух американцев - Джессику Меир и Эндрю Моргана - посадили в машину NASA, и они еще ехали по казахским дорогам к ближайшему аэропорту, где было открыто международное сообщение, - рассказывает Скрипочка.
Олег Скрипочка после посадки спускаемого аппарата, 17 апреля 2020 года
Источник изображения: © Андрей Шелепин/ЦПК/Роскосмос/ТАСС
По его словам, из-за коронавируса после приземления пришлось ждать еще две недели до встречи с близкими.
- Обычно семья находится в числе первых встречающих по возвращении с места посадки в Звездный. Но в этот раз нам даже не разрешили поздороваться, мы лишь помахали друг другу издалека, увидеться смогли только через две недели, - говорит космонавт.
Тем не менее ограничения по коронавирусу органично вплелись в быт, к которому привыкли космонавты в условиях замкнутого пространства на орбите, считает Скрипочка. Поэтому новая ковидная реальность для него не стала неожиданной.
- Ты в замкнутом пространстве, круг общения - это твой экипаж: единственные, с кем ты общаешься. Для нас ограничения на Земле не были такими уж необычными и непонятными. Может быть, в этом плане нам было немножко проще, чем другим, - говорит Скрипочка.
Спустя год, живя здесь, на Земле, несмотря на гравитацию, яичницу и крепкий кофе, он все равно неизменно начинает скучать по космосу и еще надеется вернуться на МКС.
Вероника Кузьминова