Новые вызовы налицо, но сенсаций не состоялось
Мюнхенская конференция по проблемам безопасности, в 46-й раз собравшая президентов, министров, генералов и экспертов, прошла под знаком двух проблем: изменений в распределении мощи и влияния в мире и ситуации на Ближнем и Среднем Востоке. Соответственно двумя наиболее яркими моментами конференции были выступления министров иностранных дел Китая и Ирана.
Речь министра Ян Цзечи произвела на некоторых участников впечатление, сравнимое разве что с выступлением российского президента там же, в Мюнхене в 2007 году. Это, однако, преувеличение. Градус полемики в изысканной речи китайского дипломата, произнесенной на великолепном английском языке, был гораздо ниже, чем в речи Путина. Китай не настроен на конфронтацию с Западом, в результате которой может больше потерять. Тем не менее изменение пекинской риторики отражает новое миро- и самоощущение китайского руководства.
КИТАЙ И ОСТАЛЬНОЙ МИР
В Мюнхене, который иногда называют «военно-политическим Давосом», проблематика экономического кризиса была скорее фоном, чем предметом обсуждения. Еще незавершившийся кризис, однако, уже принес геополитические последствия. Лишь слегка замедливший свой рост Китай вышел на первое место в мире по экспорту, опередив Германию, и выходит на второе по объему ВВП, оттесняя Японию. Престиж Соединенных Штатов, ставших источником кризиса, существенно снизился в глазах китайцев. В итоге страна, которая на протяжении трех десятилетий росла на 10% в год и сегодня лучше всех проходит кризис, начинает вести себя более уверенно на международной политической сцене.
Пока еще это не самоуверенность. Ян Цзечи с гордостью сказал, что Китай сумел вывести из бедности 230 млн человек. Это почти половина населения Евросоюза. В то же время ВВП на душу населения составляет в КНР всего 3000 долларов (104-е место в мире), а 135 млн человек вынуждены существовать на 1 доллар в день. Полная модернизация Китая - дело многих и многих поколений. Сохраняется у Пекина и общая установка на создание максимально благоприятной внешней среды для поступательного развития и неуклонного усиления Китая.
Пекин хочет, чтобы его по-прежнему рассматривали как страну возможностей, а не источник угроз. Китайские дипломаты уверяют, что во внешней политике их страны отсутствуют не только признаки гегемонизма, но и исторические предпосылки к нему. Китай постоянно повторяет, что не применит ядерное оружие первым. Рост экономических возможностей КНР и пвышение самооценки его руководства приводят, однако, к появлению новых моментов. Прежде всего - упор на равенство с США. Китай требует уважения своих интересов. В его певучем голосе появились металлические нотки.
Реакция Пекина на решение США продать Тайваню оружие на 4,6 млрд долларов оказалась более жесткой, чем ожидалось. Речь зашла о санкциях против ведущих американских компаний - «Боинг», «Юнайтед текнолоджис» и других. На фоне ощущения прилива сил консервативное крыло пекинского руководства и националистически настроенная часть китайской элиты требуют от лидеров страны не пропускать ударов со стороны США. В 2012 году в Китае произойдет очередная ротация высших кадров. Не отреагировать сейчас на действия США более жестко, чем раньше, означало бы проявить слабость.
Ян Цзечи говорил о готовности КНР сотрудничать в решении международных проблем, но на своих условиях. По ядерным проблемам Северной Кореи и Ирана Пекин выступает за диалог с Пхеньяном и Тегераном. Его лозунги - прагматизм, терпение, примирение. При этом Пекин, очевидно, стремится сохранить КНДР в качестве буфера между Китаем и США и приобрести Иран в качестве надежного источника энергоресурсов - нефти и в перспективе газа. Уязвимость морских путей транспортировки энергоносителей из Ближнего Востока заставляет Пекин искать сухопутную альтернативу. Энергомост Иран - Средняя Азия - Китай имеет для Пекина стратегическое значение. По афганской проблеме Пекин выступает за обеспечение стабильности посредством национального примирения, Пакистан же - в качестве важнейшего регионального союзника КНР.
По другой проблеме, волнующей все международное сообщество, - изменению климата Китай проявил готовность к жесткому отстаиванию национальных интересов. Ян Цзечи отстаивал и отнюдь не мягкий подход к проблемам информационной открытости. Аргументы Пекина: Китай - открытая страна, 5 млн китайцев ежегодно выезжают за границу, столько же иностранцев посещают Китай. Китайцы лучше осведомлены о внешнем мире, чем граждане других стран о Китае. С другой стороны - Пекин озабочен возможностями использования современных технологий для провоцирования «беспорядков в Поднебесной» и для ведения разведки против КНР. В этих условиях китайское правительство будет продолжать жестко регулировать информационное пространство страны.
Главный тезис Ян Цзечи звучал так: поскольку каждый пятый житель Земли - гражданин Китая, нужно не только слушать, что говорит Китай, но и прислушиваться к нему. Равенство и свобода - ценности, важные для международных отношений. Мировая политика не должна определяться одной-двумя странами.
Эта заявка на более значительную роль в мировых делах уже дошла до адресата. Вашингтон - посредством решения о поставках оружия Тайваню - послал Пекину сигнал, что рост китайской ракетной и морской мощи будет вызывать ответные шаги для восстановления баланса сил. Что бы кто ни говорил о «закате Америки», США не намерены уходить из Азии и западной части Тихого океана. И что бы ни говорилось по вопросу американских баз на Окинаве, страны Юго-Восточной Азии, начиная с Вьетнама, все больше рассматривают американское военное присутствие в Азии как необходимый и желанный противовес растущему потенциалу КНР.
В Евросоюзе раздаются призывы пересмотреть «экономический» подход к отношениям с Китаем. Вопрос о снятии ЕС санкций на экспорт оружия в Китай откладывается все дальше. В этих условиях в Европе и США вновь заинтересовались перспективами российско-китайских отношений. Публичную позицию Москвы на этот счет изложил председатель Комитета по международным делам Госдумы Константин Косачев. Коротко она состоит в том, что у Москвы прекрасные политические отношения с Пекином; есть некоторые проблемы в экономических отношениях, коренящиеся в недостаточной развитости восточных регионов страны и в отставании российской обрабатывающей промышленности; никакой союз между Россией и НАТО против Китая немыслим.
ИРАН И УРАН
Если выступление Ян Цзечи в Мюнхене произвело небольшой фурор, то выступление иранского министра иностранных дел Моттаки вызвало разочарование. Цветистая персидская словесность позволила министру, фактически монополизировав то, что должно было быть по программе его диалогом со шведским коллегой Карлом Бильдтом, говорить много, но не сказать практически ничего. Если Китай демонстрировал экспансивность, то Иран - ощетинившуюся зажатость. Моттаки говорил о первой народно-демократической революции на Ближнем и Среднем Востоке, о том, что Иран - самая стабильная страна региона, готовая удовлетворить экономические интересы Европы (по газу, надо полагать). Он говорил о недопонимании, с причинами которого «надо разобраться», о том, что Иран ни на кого не нападал, но не раз за последнее время становился жертвой нападения. Он, наконец, убеждал, что Иран отвечает на все вопросы МАГАТЭ и выдвигает конструктивные предложения по вопросу об обмене ядерного топлива для его обогащения за пределами страны. Он говорил много, но неубедительно. Ему и его правительству откровенно не верили.
Злая ирония нынешней ситуации вокруг Ирана заключается в том, что политическая нестабильность внутри этой страны, которая вышла на поверхность после президентских выборов 12 июня 2008 года, делает соглашение между Тегераном и международным сообществом еще более трудным. Уступить шестерке ведущих держав для любого иранского лидера означало бы немедленно стать объектом жесточайшей критики со стороны конкурентов. Надо иметь в виду, что при всех разногласиях относительно характера Исламской Республики и практики проведения в ней президентских выборов иранская элита и население страны в целом поддерживают ядерную программу как символ технологического и геополитического подъема Ирана.
Хотя «часы войны на Среднем Востоке» уже тикают - где чуть медленнее (Вашингтон), где побыстрее (Иерусалим), время для достижения компромисса пока еще есть. Если иранское руководство сумеет сформировать консолидированную позицию по диалогу с «шестеркой», заручиться поддержкой оппозиции в этом общенациональном вопросе, нынешняя острота проблемы может быть снята и появится окно для более широкого и продуктивного диалога. Если нет - военный удар станет практически неизбежен. Вряд ли он последует со стороны США, но вряд ли США смогут или захотят удержать от такого удара Израиль. Руководство Израиля не в состоянии игнорировать перспективу появления смертельной угрозы самому существованию еврейского государства. Так что ключи от мира в регионе - в руках Ирана. Как он распорядится ситуацией, станет ясно в скором будущем.
АФГАНИСТАН: 2010-й - ГОД РЕШАЮЩИЙ
Пожалуй, самый интересный вопрос на Мюнхенском форуме был задан Фредом Кейганом, сотрудником консервативного Американского института предпринимательства, генсеку НАТО Андерсу Фог Расмуссену. Его суть сводилась к следующему: готовятся ли страны - члены НАТО к достижению реального успеха в Афганистане или же лишь к имитации такого успеха как предлогу уйти из страны? Расмуссен ответил на этот вопрос «да», чем вызвал смех зала, и уклонился от развернутого ответа.
Более существенный проговор совершил президент Афганистана Хамид Карзай, который сказал, что хотел бы «как можно скорее» завершить свой второй президентский срок, чтобы получить возможность вернуться к нормальной жизни. Карзай говорил, как всегда, правильные вещи на правильном английском языке, но - насколько можно было судить по кулуарным разговорам - не убедил аудиторию в том, что в состоянии обуздать коррупцию, обеспечить функционирующую систему управления, создать эффективные вооруженные силы и полицию, без чего достижение успеха международной коалиции в Афганистане невозможно.
Западные участники дискуссии подчеркивали, что наступивший 2010 год будет особенно тяжелым. И специальный представитель США по Афганистану и Пакистану Ричард Холбрук, и британский министр обороны Боб Эйнсуорт подчеркивали, что войскам коалиции предстоят тяжелые бои и соответственно многочисленные потери. Если 2009 год был потрачен на выборы, результатом которых стала легитимация (по мнению многих, недостаточная и ущербная) Хамида Карзая, то 2010-й должен стать решающим годом. По замыслу американского политического руководства и военного командования усиленная группировка США и их союзников по коалиции должна рассеять силы талибов и принудить их к миру. Одновременно на качественно новый уровень должны подняться афганские армия и полиция, заработать гражданские проекты и процесс национального примирения и реинтеграции бывших противников.
Ставки исключительно высоки, подчерк-нул сенатор Маккейн. Примирение состоится только в случае победы над талибами на поле боя. Неудача США не только обернется крахом их усилий в Афганистане, но и громом отзовется в Пакистане, во всем мусульманском мире, где многие решат, что Америку можно победить. Афганистан, сказал Джон Маккейн, это не «война одного Обамы». Он касается всех. Это часть более широкой борьбы «идей и идеалов», в которой противниками Запада оказываются не только те, кого принято называть «униженными и оскорбленными», но и вполне образованные, успешные, внешне вестернизированные люди.
НАТО И РОССИЯ
Отношения НАТО и России не были отдельным пунктом мюнхенской повестки дня. Они рассматривались в контексте начавшегося пересмотра Стратегической концепции альянса. Генсек Расмуссен говорил о трансформации НАТО в организацию с глобальными функциями, выдвинув тезис о «территориальной обороне (что на протяжении всей холодной войны было ключевой функцией НАТО) за пределами границ». В качестве примеров он приводил операцию в Афганистане, действия против пиратов у берегов Сомали, ситуацию вокруг ядерных программ Ирана и Северной Кореи. Помимо этого, НАТО стремится укрепить парт-нерство с различными международными объединениями и институтами - от ООН до Евросоюза и от Всемирного банка до МВФ, а также с ключевыми государствами, например Пакистаном. Выступавший сразу после Расмуссена министр обороны Германии Гуттенберг продлил эту линию на восток, призвав соединить Трансатлантическое партнерство с Транстихоокеанским, закрепив эту конструкцию отношениями НАТО с Китаем и Индией. Он же предложил активизировать работу Совета Россия - НАТО.
Широта размаха Расмуссена, особенно тезис об «обороне без границ» озадачили и обеспокоили Константина Косачева. Он скептически отозвался о натовских инновациях. Как бы посмотрели союзники, риторически спросил он, если бы аналогичный тезис был бы вписан в Военную доктрину Российской Федерации? Этот аргумент был оценен аудиторией, но еще раньше генеральный секретарь НАТО успел разочарованно посетовать, что только что принятая новая Военная доктрина России рассматривает расширение НАТО как военную опасность.
Этот обмен претензиями послужил иллюстрацией тезисов министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, который раскритиковал ситуацию с обеспечением безопасности в Евро-Атлантическом регионе. Шанс, открывшийся в 1991 году, оказался упущен, единой организации безопасности в Евроатлантике создано не было. Безопасность оказалась делимой. ОБСЕ не выполняет своих функций ни в одной из сфер. В военной доминирует НАТО, в экономике - Евросоюз, в гуманитарной - Совет Европы. Лавров оговорился: Москва поддерживает ОБСЕ, а также процесс Корфу, в рамках которого уже началось обсуждение российских предложений, но настаивает на принципе «неделимости безопасности». Те, кто надеялся услышать от российского министра новые идеи и предложения, был разочарован. Все основное на настоящий момент было уже сказано президентом Медведевым. Москва перешла в режим слушания.
Разговоры о европейской архитектуре безопасности подвигли нескольких участников обсуждений задать логичный вопрос: коль в военно-политической области в Евро-Атлантическом регионе доминирует НАТО, как смотрят в России на возможность членства в этой организации? С точки зрения «интернационалистски» настроенных кругов в Америке и Европе, это могло бы стать одним из вариантов ответа на предложения Дмитрия Медведева.
На эти прямые вопросы последовали недвусмысленные ответы. Сергей Лавров назвал предположения о возможности российского членства в НАТО «фантазиями». Бывший государственный секретарь США Мадлен Олбрайт, которая сейчас возглавляет «группу мудрецов» при генсеке НАТО, предложила, чтобы Россия сначала подала заявку установленным образом, а уже потом НАТО могло обсуждать существо проблемы. Это звучало как «нет». Отправляясь в Москву на консультации в рамках подготовки Стратегической концепции НАТО, Олбрайт бросила жесткую реплику в ответ на вопрос о возможности влияния России на стратегию альянса: «Мы не позволим хвосту вилять собакой». Спустя пару дней эту фразу ей припомнили в Москве.
Не состоялось сенсации и в обсуждении перспектив «ядерного ноля». Хотя в Мюнхене присутствовали все четыре отца идеи постепенного отказа от ядерного оружия - Генри Киссинджер, Сэм Нанн, Билл Перри, Джордж Шульц, консенсус по этому вопросу можно было характеризовать примерно так: «Это было бы желательно при соблюдении соответствующих условий, но вряд ли такие условия возникнут в обозримой перспективе или даже при нашей жизни». Вице-премьер Сергей Иванов охарактеризовал российскую ядерную стратегию как практически непретерпевшую изменений в связи с принятием новой Военной доктрины.
ИНИЦИАТИВА КАРНЕГИ В ОБЛАСТИ ЕВРО-АТЛАНТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Сразу после окончания 46-й конференции в Мюнхене состоялось первое заседание комиссии, созданной в декабре 2009 года в рамках предложенной Фондом Карнеги за международный мир «Инициативы в области евро-атлантической безопасности». 25 членов комиссии - видные политики, генералы, дипломаты, бизнесмены, общественные деятели многих стран во главе с тремя сопредседателями: Игорем Ивановым, Вольфгангом Ишингером и Сэмом Нанном поставили цель выработать новый подход не только к созданию «общего пространства безопасности» в Евро-Атлантическом регионе, но и к реализации более фундаментальной цели - созданию основ политического единства Европейской цивилизации, включающей Северную Америку, Европу и Россию. На фоне изменений, которые происходят в системе международных отношений и о которых говорилось вначале, такая постановка вопроса не только оправданна, но и перспективна.
Дмитрий ТРЕНИН
директор Московского центра Карнеги