Кто с кем воюет в Сирии в настоящий момент
Гражданская война в Сирии продолжается. Слабость Дамаска, упорство его противников и осторожность, основанная на опыте, полученном в Афганистане и Чечне, заставляют Россию остерегаться втягивания в масштабный партизанский конфликт.
При этом сирийские власти при поддержке ВКС РФ берут под контроль одну провинцию за другой. Последней по счету была Восточная Гута. Настает очередь сирийского юга. США балансируют между Турцией и курдами, пытаясь сохранить под контролем восточный берег Евфрата и часть сирийско-иорданской границы.
С кем дружить, кого убить
Госдепартамент США выразил 14 июня беспокойство по поводу сообщений о том, что войска правительства Сирии проводят операции в одной из зон деэскалации на юго-западе страны. Как заявляет иранское агентство Fars, в провинции Дераа на юге Сирии вспыхнули бои между правительственной армией и отрядами мятежников. Против войск Асада там действуют подразделения, которые входят в состав Свободной сирийской армии (ССА). Ранее Дамаск выдвинул ультиматум боевикам в провинциях Дераа и Кунейтра с требованием сложить оружие и передать контролируемые территории правительственной армии. Некоторые полевые командиры заявили, что сдаваться не намерены.
“Трамп делает для сохранения альянса Москвы с Тегераном больше, чем дипломаты. Надо просто не мешать ему”
Бойцы сирийской армии ликвидировали угрозу прорыва террористов "Джебхат ан-Нусры" к юго-западу от Алеппо. Как сообщил новостной портал "Сурия аль-Эн", бандформирования атаковали позиции правительственных сил у населенного пункта Хан-Тоуман. В провинции Дераа войска нанесли удары по базам "Джебхат ан-Нусры" и ее союзников в районе Телль-эль-Харра. По сведениям газеты "Аль-Ватан", командование ВС перебрасывает армейские подкрепления на юг для проведения операции против террористов. Военнослужащие направлены по просьбе местных жителей в селения Хан-Арнаба, Эль-Хабария, Дейр-Макер и Ходр. "Аль-Ватан" указывает, что в операции против террористов в районе Умм-Батна будут участвовать бойцы из палестинской бригады "Лива аль-Кудс", воюющей на стороне Дамаска. До сих пор палестинцы, основу которых составляют члены НФОП-ГК, задействовались в боях только в Восточном Алеппо и Ярмуке. Здесь они пришли на смену шиитским проиранским формированиям. Правительственные силы при поддержке союзников после окончания Рамадана намерены покончить с непримиримыми боевиками в Южной зоне деэскалации. Соответствующие консультации с американцами и иорданцами велись весь последний месяц, однако закончились ничем.
Кульминацией переговоров стало российско-израильское соглашение об отводе иранских сил и их ливанских шиитских союзников от северной границы еврейского государства в ходе предстоящих операций в обмен на отказ от нанесения воздушных ударов по территории Сирии. Для израильтян это было вынужденным шагом, поскольку консультации с американцами и иорданцами никакого результата не принесли, операция правительственных сил на юге Сирии приближалась, и оптимальным вариантом действий стало привлечь Москву как гаранта отсутствия иранцев на границе.
Условием поддержки контртеррористической операции Израиль выдвинул отвод отрядов шиитского ополчения в глубь сирийской территории. Консультации продолжатся. Так, президент Путин и премьер-министр Нетаньяху в телефонном разговоре 15 июня обсудили ситуацию в Сирии. Но позиция Израиля вынужденная, и он с большей охотой имел бы на своей границе пусть исламистов, но не иранцев или сирийскую армию, которую израильтяне подозревают в тесном сотрудничестве с ними.
Как показал недавний опыт, в упраздненных зонах деэскалации под видом "умеренной оппозиции" укрывались отряды запрещенных в России "Исламского государств" (ИГ) и "Джебхат ан-Нусры" численностью десятки тысяч человек. В настоящее время продолжают функционировать две зоны деэскалации – в провинции Идлиб и на юге Сирии, в приграничных с Иорданией и Израилем районах провинций Дераа и Кунейтра. В Идлиб последние два года свозили боевиков со всей страны, но на юге Сирии ситуация не столь однозначна. Южная зона деэскалации была создана в мае 2017 года по итогам переговоров в Астане. 8 июля ее статус и порядок функционирования были уточнены в ходе переговоров представителей России, США и Иордании.
Последние две как страны-гаранты обязались обеспечить соблюдение режима прекращения огня вооруженной оппозицией и продолжить борьбу с террористами внутри Южной зоны. На момент ее создания основная часть территории контролировалась Сирийской свободной армией, отнесенной США к "умеренной оппозиции". Последние два года Иордания и Израиль снабжали ее деньгами и оружием, обеспечивая регулярное прибытие гуманитарных конвоев с продовольствием в подконтрольные ССА районы. Однако с лета 2017-го ситуация изменилась. Под контроль ИГ и "Джебхат ан-Нусры" перешло порядка 55 процентов Южной зоны деэскалации.
Очевидно, что уже на этапе ее создания США имели на нее планы. Бытует мнение, что накачивая боевиков деньгами, оружием и закрывая глаза на расширение влияния ИГ и "Джебхат ан-Нусры", американцы готовили наступление на Дамаск, находящийся менее чем в 100 километрах от этой территории. На деле такими силами, которые еще и враждуют между собой, наступать на Дамаск невозможно.
Роль Южной зоны деэскалации более стратегическая: она создавала постоянный очаг сопротивления оппозиции в этой части страны, оттягивая силы Дамаска от приоритетной для США зоны восточнее Евфрата, а также препятствуя установлению сплошной зоны контроля Дамаска в Центральной и Южной Сирии. Существование такой зоны облегчает существование базы американцев в Эт-Танфе. Провинции Дераа, Кунейтра и Сувейда контролируются силами свыше 50 вооруженных отрядов различной принадлежности общей численностью до 12 тысяч боевиков.
Они входят в четыре основные группы. Первая – Сирийская свободная армия – имеет в составе более 20 формирований численностью до семи тысяч боевиков. Поддерживается Турцией и Израилем и рассматривается как умеренная вооруженная оппозиция. Осуществляет контроль над 35–40 процентами территории зоны деэскалации. Вторая – "Джебхат ан-Нусра" – включает до 20 вооруженных отрядов численностью около 3500 боевиков. Ее поддерживает Саудовская Аравия. Эта группа признана международной террористической организацией. Контролирует до 30–35 процентов территории зоны деэскалации. Третья – ИГ – радикальная группировка, объединяющая четыре основных отряда численностью до 1500 боевиков. Финансируется за счет поборов с местного населения. Признана международной террористической организацией и контролирует до 15 процентов территории зоны. Четвертая группа – "Ахрар аш-Шам" – пять основных отрядов численностью до 800 боевиков. Сформированы по территориальному признаку, ассоциируют себя как самостоятельные формирования, не примыкают к другим группам. Контролируют до 10 процентов территории зоны. Между отрядами различных групп постоянно идет борьба за передел сфер влияния внутри зоны деэскалации, переходящая в боестолкновения.
Лидеры ССА и "Ахрар аш-Шам" готовы при определенных условиях примириться и передать свою территорию под контроль сирийского правительства. "Джебхат ан-Нусра" и ИГ, контролирующие более половины территории, недоговороспособны и оказывают давление на более умеренные формирования, срывая процесс примирения. Количество "непримиримых" относительно невелико – около пяти тысяч человек. Установить контроль над Южной зоной деэскалации возможно ведением переговоров с умеренными группировками при силовой операции против ИГ и "Джебхат ан-Нусры". В Восточной Гуте и Хомсе эта схема сработала. На юге 60 процентов и более составляют ССА и "Ахрар аш-Шам". Многое здесь зависит от Анкары и Аммана, которые имеют влияние на их структуры. Принципиально важна позиция турок с учетом сближения между Анкарой и Вашингтоном относительно вывода курдских отрядов из Манбиджа.
Чем купить Эрдогана
США болезненно реагируют на сотрудничество Турции с Россией, в том числе по вопросу закупок системы ПВО С-400, однако Вашингтон осторожен. Несмотря на попытки давления конгресса по блокированию передачи первой партии F-35 Анкаре, Белый дом на это не пошел. Самолеты уже изготовлены, и отказ в поставке приведет к неоправданным убыткам "Локхида". От выкупа этой партии самолетов для своих нужд Пентагон отказался, а быстро найти новых заказчиков нереально. Самолет дорог, а президент Трамп не раз критиковал корпорацию за неоправданные и завышенные расходы. Так что Белый дом не пошел на поводу у конгресса в связи с соображениями и экономики, и политики.
Приближаются промежуточные выборы в конгресс, и позиция ВПК может оказаться решающей для американского президента. Часть американской администрации убеждена, что отказ в поставках этих самолетов решит вопрос о покупке Турцией С-400. Получить в результате таких действий еще и покупку российских самолетов Сухого турецкими ВВС – серьезная потеря для американцев на турецком оружейном рынке. Советник Трампа по национальной безопасности Дж. Болтон активно использует это, продвигая свои планы по Сирии.
“Для Вашингтона оптимально восстановление союза с Анкарой. Курдов при этом американцы сдадут, как в свое время суннитов иракского Анбара”
США де-факто признают, что президент Эрдоган в результате предстоящих 24 июня досрочных выборов остается у власти еще как минимум на десятилетие. Но вероятность второго тура голосования высока. В этой ситуации вести долгосрочные переговоры с Эрдоганом неразумно и недальновидно. Но на решения Вашингтона давит ситуация на севере Сирии, точнее – соображения Болтона, который взял курс на минимизацию американского военного присутствия в Сирии с заменой его на силы союзников. Идея о вводе войск КСА, АРЕ и ОАЭ провалилась, что стало понятным после начала военной операции аравийской коалиции в Йемене. Все их силы сосредоточены там.
Болтон начинает разворачивать ситуацию к определению с Турцией правил на севере Сирии. Турция планирует создать коридор безопасности вдоль своих границ на севере Сирии и Ирака до границы с Ираном. Манбидж станет первым шагом в создании этой зоны безопасности, которая пройдет через Идлиб, Эль-Баб, Аазаз, сирийские территории к востоку от Евфрата и соединится с коридором безопасности на севере Ирака, который будет сформирован позднее. Запланирована зона безопасности шириной 30–40 километров в глубь Сирии. По итогам переговоров главы МИДа Турции Мевлюта Чавушоглу и госсекретаря США Майкла Помпео в Вашингтоне 4 июня была согласована "дорожная карта" по Манбиджу.
Военные из Турции и США в ходе переговоров 12–13 июня в Штутгарте согласовали план действий по вопросам вывода курдских формирований из Манбиджа, сказано в заявлении турецкого Генштаба от 14 июня. Из него следует, что курды из Манбиджа еще не ушли, а окончательное решение в Белом доме не принято. План отвода курдов надо согласовать у "политического руководства". Если судьба Манбиджа принята в консенсусе между Болтоном и Пентагоном (военные хотят оптимизировать линию фронта и перебросить дополнительные силы на приоритетные направления за Евфратом), то в отношении планов Анкары по созданию санитарного буфера по всей линии границы мнения наверняка разойдутся.
Создание такой зоны означает начало формирования турецко-американского альянса в Сирии. Турки со временем должны будут заменить там союзников США, которых в Сирию привлечь не удастся. Это может негативно повлиять на эффективность астанинского формата переговоров и на весь нынешний альянс между Анкарой и Москвой в Сирии. При этом план Болтона не лишен смысла. Он решает серьезную геополитическую задачу в условиях, когда нужда в курдах против ИГ утрачивает актуальность. Они не могут работать в интересах США во всесирийском масштабе. Обострение курдо-арабского противостояния затормозит эффективность действий Соединенных Штатов в Сирии. Обострение отношений между курдами и арабскими племенами восточнее Евфрата подтверждает это.
Для Вашингтона становится оптимальным восстановление союза с Анкарой. Курдов при этом американцы сдадут, как в свое время суннитские племена Анбара, которые помогли уничтожить "Аль-Каиду" в Ираке. Турки имеют влияние на повстанческие группировки по всей Сирии и могут сохранить оплот антиасадовского сопротивления в Идлибе (эта тема становится актуальной для США в свете намерений Москвы и Тегерана по ликвидации зон деэскалации). Турция может сформировать единый фронт оппозиции для участия в переговорах и договориться с суннитами восточнее Евфрата. Концепция Болтона минимизирует усилия США с максимальным для них эффектом.
Трамп за Москву и Тегеран
Рассмотрим отношения Дамаска, Тегерана и Москвы, которые, судя по вбросам в СМИ, переживают кризис. Основа их разногласий в соответствии со слухами – диалог России с Израилем без учета мнения Ирана и Сирии. Однако секретарь Высшего совета национальной безопасности Шамхани выразил полную поддержку действий Москвы на этом направлении. Он заявил, что "Тегеран приветствует переход контроля на южной границе Сирии в руки сирийских военных". Тем более что часть проиранских формирований уже влилась в состав 4-й дивизии, которая ведет бои на юге, а сирийцы разместили комплексы ПВО "Панцирь-С1" на Голанах. Они стоят в Эль-Кунейтре (40 км от Дамаска) для поддержки наступления правительственных сил в Южной Сирии.
Отвод шиитских формирований с северной границы Израиля не имеет принципиального значения для Ирана. Главное в данном случае – создание постоянной угрозы Израилю путем размещения в Сирии ракет средней дальности, что не зависит от близости к границе. Для иранцев это важно для профилактики возможной агрессии Израиля и США. Москва – гарант того, что эти ракеты не полетят в сторону Израиля без достаточных оснований.
Эксперты, оценивающие отношения Тегерана и Москвы в Сирии, считают, что параллельно вместе с процессом взаимодействия между ними разворачивается и скрытое соперничество за влияние внутри страны. Иран активно работает с ополчением и местными группировками, представляющими филиалы ливанской и иракской "Хезболлы", а также подразделениями местной самообороны в Алеппо и силами, состоящими из алавитов, местных суннитов и других сирийцев, находящимися под контролем иранских советников и частично или полностью финансируемыми Тегераном. То есть Иран привлек в Сирию иностранные шиитские группы и сформировал полувоенные формирования, формально лояльные режиму, но на самом деле являющиеся "параллельной армией", которая обеспечивает Тегерану долгосрочное присутствие в Сирии, что вызывает настороженность в Дамаске. Москва, наоборот, укрепляет структуры армии и служб безопасности поставками вооружений и бронетехники. Российские военные советники принимали участие в формировании 4-го добровольческого штурмового корпуса для действий в Латакии, а позже – 5-го штурмового добровольческого корпуса с общесирийскими задачами, но с ограниченным иранским влиянием. При этом перспектива формирования соединения, способного выполнять задачи без участия проиранских ополченческих отрядов, была встречена Тегераном без энтузиазма.
Иранцы попытались исправить ситуацию и добиться участия "Хезболлы" в жизни 5-го корпуса. По словам источников, российско-иранская борьба за влияние проявляется даже в Восточном Алеппо, который перешел под контроль Дамаска в декабре 2016-го. Так, Москва стремится нормализовать отношения с местным населением через диалог со старейшинами, привлекая для этого военных из Чечни, Кабардино-Балкарии и других республик Северного Кавказа, исповедующих суннитский ислам. Взаимодействие осуществляется и с силовиками Армении, которые успешно работают в армянских кварталах города.
Тегеран пытается расширить влияние в Восточном Алеппо через формирования местных сил, не скрывающих проиранскую ориентацию. Он собирается восстановить учебные заведения и открывает культурные просветительские центры, что обостряет этноконфессиональные противоречия в Сирии, которыми будут пользоваться радикальные группировки. Отсюда вывод проамериканских отечественных экспертов: для Москвы важно сохранять диалог с Вашингтоном по сирийскому конфликту не только как повод для разговора на равных, но и для того, чтобы Иран чувствовал угрозу заключения договоренностей за его спиной и был в большей степени готов на уступки России по различным вопросам.
Очень сомнительный посыл. Разумнее оставить возможность диалога с США военным. Пока президент Трамп делает для сохранения альянса Москвы с Тегераном больше, чем дипломаты, надо просто не мешать ему. Что касается создания иранцами своих структур в Сирии, пусть создают. Это вопрос Дамаска, а не Москвы. Интересам России это не угрожает, поскольку без ее поддержки иранцы не смогут удержать ситуацию в Сирии под контролем и тем более развивать наступления. Это они продемонстрировали в начале кризиса, что и привело к вводу российских ВКС.
Статья основана на материалах эксперта ИБВ Ю. Б. Щегловина.
Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 23 (736) за 19 июня 2018 года