Военный эксперт Олег Желтоножко — о новых версиях "инцидента в Солсбери"
Всё интереснее становится история с так называемым "инцидентом в Солсбери". Ситуация, характеризуемая уверенными заявлениями вроде: "У нас есть доказательства, но мы их вам не покажем", ранее имела место только в анекдотах. Однако сейчас её пытаются ввести в обиход в качестве нормы международного права.
Любопытно при этом, что неопровержимость улик якобы заключается именно в том, что их нельзя предъявить. Пробы вещества и анализы пораженных людей исследуются только в особо доверенных лабораториях, доступ к первичным результатам которых закрыт. Информация из конечных отчетов подается дозированно с чьих-то слов. А, собственно, почему? Не хотят разглашения формулы отравляющего вещества? Но формула А-234 была давно разглашена в книге, написанной специалистом, эмигрировавшим в США, и там же выпущенной. И тогда же разрекламирована, как особо фатальная и не оставляющая никаких шансов пораженному.
Чудесное восстановление здоровья у отравленных Скрипалей — из этой же серии. Был эффективный антидот? Разработанный кем и на какое вещество? У британских химиков был образец А-234? Сами синтезировали? Получили из США? Не из России же. Или антидот был для другого отравляющего вещества, аналогичного по действию? И именно на то самое, другое вещество антидот в этом случае и оказался почему-то эффективным? И когда, и благодаря чему или кому медики поняли, что надо применить именно такой антидот?
"Мы уверены, что это был "Новичок", А-234". Любой химик спросит: а методика анализа была какая? Достоверность данной методики ранее испытывалась на эталоне данного вещества? Есть ли вещества, дающие при анализе аналогичный отклик? Никакой химический анализ не определяет и не подсчитывает каждый атом в химической формуле. Фиксируется лишь определенная реакция на анализирующее воздействие от определенных функциональных групп анализируемого вещества, и затем по этой реакции делается заключение: "вещество такого-то типа".
По заявлению Сергея Лаврова, у России имеется информация, что в швейцарской лаборатории, реально анализировавшей образец отравы, определили наличие вещества типа BZ и его прекурсоров, то есть сырья для синтеза. Характерно, что сама лаборатория позже и не пыталась опровергнуть данный факт, а лишь проинформировала общественность о том, что не имеет права делать официальные заявления, возложив эту ответственность на ОЗХО. Но что это тогда за "высокочистая" смесь А-234 и BZ?
Если тип примененного вещества относится именно к BZ, то это поменяет всю ситуацию зеркально. Данную отраву приписать России трудновато. Насколько известно, BZ как боевое вещество как раз у СССР интереса не вызывал, хотя аналоги других отравляющих агентов и создавались, и имелись. Гораздо логичнее спросить у США, где боеприпасы с BZ были официально приняты на вооружение в 1961 году и даже реально применялись во Вьетнаме. Кстати и запасы химоружия в США не ликвидированы, так что при необходимости можно брать прямо со склада и с синтезом не заморачиваться. А у самой Великобритании не осталось, случайно, снятого с вооружения BZ, кто-нибудь даст такую гарантию? Стоит также заметить, что именно у BZ пониженная летальность, по сравнению с пресловутым уже А-234. Его "официальный отец" заявлял, что отравленные "Новичком" — не жильцы, а тут внезапно и вдруг — чудесное выздоровление.
Заявления о способе отравления уже начинают отдавать какой-то клоунадой. Имеющиеся версии: это был аэрозоль; это был гель, намазанный на дверную ручку; теперь вот новое открытие — это была жидкость. Возможно, эти шараханья можно отнести к частной инициативе СМИ, выдающих некие проверяемые версии за установленный факт. Других данных всё равно нет, и когда, и в каком виде, появятся результаты официального расследования, неясно. Скорее всего, никогда, как и в других делах о загадочных смертях в Британии выходцев из России. "С высокой долей вероятности" — это максимум.
Однако у такой неопределенности есть и практический смысл. Дело в том, что у разных типов отравляющих веществ различаются физические и химические свойства, что влияет и на способ их применения, и на их стойкость во времени, или, например, в различных жидкостях или при разной погоде. Допустим, в воде жидкий агент может разложиться и полностью потерять эффективность, а, например, сквозняк снизит эффективность аэрозоля. Установив способ и условия применения, можно исключить возможность использования определенного яда. Или сделать какой-либо из них наиболее вероятным кандидатом. Напустив туману по поводу способа применения, можно выдвигать любые, даже самые дикие, версии по поводу вещества. Опровергнуть нечем, факты ведь не публикуются.
Точно так же можно понять энтузиазм британских властей в деле уничтожения улик. Отравленных Скрипалей выписали из больницы и куда-то увезли. Защищают, разумеется. Никаких громких заявлений никаким СМИ, конечно, они сделать не пожелали. И не пожелают, не их это дело. Ведь не составит проблемы ненавязчиво объяснить чудесно спасшимся, что они живы только при благосклонности британской короны.
Пробы нужно давать только "проверенным лабораториям", то есть тем, которым сразу объяснили, что искать и как написать отчет. Давать другим — значит рисковать, что те и анализировать будут не так и найдут что-то не то. Одна лаборатория вот уже и не справилась.
Останки несчастных морских свинок из дома отравленных, разумеется, надо уничтожить. Вдруг кто-то решит проверить, от чего погибли? Да и сам дом на всякий случай снесем. Нет места преступления — значит, останется только хорошо отредактированный отчет. Даже его пока никому не покажем, но и тем сильнее будет разочарование тех, кто до этого отчета, несмотря ни на что, когда-нибудь доберется.
Главным и определяющим во всей это истории является то, что, призывая Россию сотрудничать, от нас практически открыто требуют: признавайтесь и в этом, и во многом другом, и никакой иной вариант нас не устроит. Обеспечьте нас доказательным материалом, а то нам постоянно требуется обоснование для новых санкций против вас. То есть — ничего личного, просто процесс запущен и идет своим чередом.
Олег Желтоножко
Автор —– военный эксперт, кандидат химических наук, специалист в области радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ)
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции