Последние годы Владимир Артяков сменил много мест работы. Давний друг главы «Ростехнологий» Сергея Чемезова, Артяков сначала работал на него в госкорпорации, потом был делегирован руководить «АвтоВАЗом», а вскоре после этого — возглавил Самарскую область. В интервью «Ведомостям» Артяков так описал год работы на посту губернатора: «Год пролетел очень быстро, как один день. Было очень много кропотливой работы, некоторые ее результаты уже налицо, некоторые еще предстоит получить. Сделано немало, но, конечно, хотелось бы больше».
— Что помешало сделать больше?
— Видимо, сроки не позволили. Губерния — гигантский хозяйственный механизм, и процессы в таких масштабах, вы знаете, протекают не так быстро, как хотелось бы. Есть этапы диагностики проблемы, выработки управленческого решения и принятия, период реализации принятого решения. Власть не имеет права принимать непродуманные ошибочные решения. Они обходятся очень дорого. Поэтому приходится постоянно искать баланс между скоростью и качеством. За год мы сделали все, что планировали. Развязали наиболее острые проблемы и заложили основы для дальнейшего поступательного развития области.
— Вы помните свои самые первые шаги в должности губернатора? С чего начинали работу?
— Начали прежде всего со стабилизации политической ситуации в области. Она была, мягко говоря, противоречивой. Бизнес строился на политических интригах, всяческих разводках. Существовало огромное количество разных течений, всевозможных групп влияния, тянущих воз в разные стороны, взаимоисключающих друг друга. Во всем этом было очень мало конструктивного.
— Самарскую область до вашего прихода действительно отличала постоянная политическая возня. Теперь ее нет?
— В том понимании и виде, как было раньше, ее нет. Есть нормальные политические процессы. О нестабильной политической ситуации в области наверху знали. Слава богу, мы эти проблемы преодолели практически без ошибок. В этом помог глубокий анализ ситуации в регионе и реальное стремление уставшего от этой возни общества к позитивным переменам.
— А конкретно что делалось? Вы что, собрали весь бомонд и сказали: давайте дружить?
— Нет (смеется), партсобрания в прямом смысле не было. Есть СМИ, есть личные контакты. Элиты получили понятный, недвусмысленный сигнал, что пора закончить дрязги и объединить усилия ради процветания региона. У региона огромный потенциал, и работы хватит всем. Но каждый должен заниматься своим делом. Бизнес — создавать рабочие места и платить налоги. Государство — создавать условия для комфортной работы и жизни. Вот такие понятные правила игры.
Вообще надо быть просто честным перед самим собой и перед теми, с кем общаешься. Людям нравится, когда четко и твердо высказываешь свою позицию, даже если они эту позицию не принимают. Но когда люди не видят четкой позиции руководителя, то у них появляется иллюзия, что, может быть, пройдут те варианты их желаний, проектов, впечатлений или ожиданий, которые каждый выстраивает внутри себя.
— А вам что-то предлагали? С вами торговались?
— Я бы не назвал это торговлей и вообще предпочитаю это слово не применять. У меня есть четко выраженная — для себя, во всяком случае, — позиция по вопросам политической ситуации в области. Со мной консультируются.
— Не сейчас. А в самом начале.
— И раньше не торговались. Я не давал возможности для торговли. У меня была просто принципиальная позиция. Я не допускал того, чтобы какие-либо торги вообще могли бы быть.
— Что было самое сложное за этот год?
— Как в любой работе, самый сложный этап — начальный. С одной стороны, нужно было вникнуть в ситуацию, не наломать дров. Сформировать команду, сами знаете, что кадры решают все. И при этом надо было с ходу, с колес решать оперативные задачи. Слава богу, мы эти проблемы преодолели практически без ошибок. Плюс, конечно, свой отпечаток накладывала выборная ситуация. Но вроде бы и здесь справились. Самыми сложными были моменты с чрезвычайными ситуациями. Взрыв автобуса в Тольятти. Взрывы бытового газа. Пожары. Очень трудно видеть человеческую боль и страдания от утраты близкого человека. Это самое сложное.
— Самарская область показала не самый высокий результат в ходе выборов в Госдуму и в ходе президентских выборов. Были какие-то упреки вам как к руководителю региона?
— Какие упреки? У нас «Единая Россия» за полгода до моего вступления в должность на выборах в губернскую думу набрала 34%. Уже на выборах в Госдуму в прошлом году мы взяли 56%. За кратчайший промежуток времени: мы начали эту работу в октябре, а выборы — в декабре. А на выборах президента (март 2008 г.) мы получили 64%. Не самый худший результат. И опять это произошло за очень малый интервал времени. У нас не было времени на раскачку.
— Как складываются у губернатора-единоросса отношения с другими партиями?
— Весьма конструктивно. Пример — работа наших депутатов в Госдуме. Сегодня мы сотрудничаем со всеми депутатами, несмотря на их партийную принадлежность. И независимо от своих партийных воззрений они объединились и лоббируют интересы области на государственном уровне.
— Они не сопротивлялись?
— Сразу после выборов мы провели с ними общую встречу, на которой поговорили о подходах к вопросам социально-экономического развития области. Выяснилось, что наши позиции совпадают, и теперь мы вместе работаем над общими задачами.
— Сколько времени прошло с момента вашего назначения, когда вы поняли, что в курсе всего?
— В целом я уже успел вникнуть в общие проблемы, в курсе многих деталей, многих проектов. Ситуацию контролирую. Это однозначно. Но мне хотелось бы более детально погрузиться в отраслевые проблемы. Я думаю, нужно еще полгода — насыщение происходит очень быстро и очень активно.
— Через полгода после вашего назначения в стране был избран новый президент. Ему сколько времени нужно на то, чтобы войти в курс всего?
— Наш президент не новичок, он достаточное время проработал и в администрации президента, и был первым вице-премьером, знает и социальные нужды, и экономику страны. Ему как раз в этой ситуации достаточно просто и не понадобилось много времени, чтобы войти в процесс управления страной.
— Тем более у него есть очень надежная правая рука…
— Да, тандем — Дмитрий Анатольевич Медведев и Владимир Владимирович Путин — это серьезная команда.
— Вы давно знакомы с Медведевым?
— Я был знаком с ним по своей работе.
— Это помогает в работе?
— У него [Медведева] отношения достаточно ровные со всеми. Я считаю это правильным. Свои личные предпочтения он, конечно, имеет, но демонстрирует только достаточно ровное и позитивное отношение. Предвзятости нет ни к кому.
— Что лучше сегодня — избирать губернаторов или назначать их?
— Каждый этап в развитии государства требует своих подходов. Сегодняшняя система, когда губернаторов представляет президент, а затем их утверждают законодательные собрания субъектов, — оптимальный вариант. К сожалению, был печальный опыт 90-х гг., когда во власть порой попадали случайные люди. Мы прошли этот этап — и слава богу, что прошли.
— Сегодня складывается впечатление, что судьбы глав муниципалитетов главным образом зависят от того, как выстроены отношения с первым человеком области — с губернатором. Вам трудно с ними? Многие пришли гораздо раньше, чем вы.
— У меня есть принцип в жизни — надо быть терпимым с человеком, с которым общаешься, перед кем ставишь задачи. Людям свойственно мерить других по своим меркам и шаблонам. А все настолько разные, что не подпадают ни под какую схему взаимоотношений по шаблону. Поэтому я считаю, что люди должны ориентироваться не на личности, а на те задачи, которые они должны сегодня выполнять. Это как раз о главах муниципальных образований и мэрах городов. И те, кто не справляется по тем или иным причинам, должны делать определенные выводы: либо эта работа им подходит и они стремятся соответствовать должности и предъявляемым требованиям, либо они должны просто поменять свою работу.
— Несколько случаев в области, когда мэры покинули свои посты в Жигулевске, Чапаевске,- это как раз то?
— В том числе.
— А как складываются ваши отношения с мэром Самары [Виктором] Тарховым?
— Как со всеми. У меня равные требования. У нас в области 37 муниципальных образований, их них 10 городов. Я не выделяю ни одного из них. Различаются только требования к селу и к городу, потому что это разная ментальность, с одной стороны. С другой — разное бюджетное обеспечение, а с третьей — разные подходы к управлению.
— А руководители муниципальных образований это понимают?
— Понимает каждый, насколько он понимает. Поэтому мы где-то поправляем, а где-то жестко требуем. Но явного сопротивления не ощущаем.
— Вы губернатор и член «Единой России», т. е. на своем посту вы продвигаете идеи государства, но одновременно и партии. Это так?
— Безусловно. Сегодня партия взяла на себя многие социальные инициативы. В принципе все по реформированию государства, созданию нового качества жизни для людей в стране. Всю меру ответственности, которую взяла на себя партия, я как член партии беру и на себя. И лидер нашей партии — Владимир Владимирович Путин — очень четко подчеркивает: потому и сложно работать в партии, что мы находимся под обстрелом критики с любой стороны. И, естественно, подход к работе у нас должен быть в несколько раз более ответственным, чем может себе позволить кто-либо другой. Если мы провозгласили определенную идеологию, мы должны ей следовать. Иначе в итоге мы просто не состоимся как партия.
— Как вы понимаете реформу партии?
— Партия должна самоочищаться. Это провозглашено генеральным советом партии. Когда партия была молодой, в нее порой попадали случайные люди. Все надо пересматривать, менять и делать это смело. Ну и, конечно, конкретные дела и ответственность за даваемые обещания. Только так мы укрепим доверие людей и обеспечим выполнение наших планов.
— Кроме того что вы единоросс, губернатор, вы также и член совета директоров «АвтоВаЗа». У вас хватает времени на это?
— «АвтоВАЗ» — это наше крупнейшее предприятие. Автопром вообще является системообразующей отраслью экономики региона. От его работы во многом зависит не только бюджет области, но и благополучие второго по величине города — Тольятти. Вообще сложно отделить проблемы области от проблем «АвтоВАЗа», и наоборот. Поэтому правительство должно, что называется, держать руку на пульсе. Конечно, мы не участвуем в решении повседневных вопросов его работы, но общую стратегию развития должны понимать. А на это у меня времени вполне хватает. Кстати, такой же подход у нас и к взаимодействию с крупными предприятиями из других важнейших отраслей области- аэрокосмической, металлургической, нефтехимической, оборонной.
— Переговоры с Renault по продаже пакета ОАО «АвтоВАЗ» начались еще тогда, когда вы были президентом компании. Но сделка состоялась много позже вашего ухода. Борису Алешину было легче договариваться с французами? Вы считаете результат переговоров удачным, или у вас получилось бы эффективнее это сделать?
— Выбор стратегического партнера — это сложное решение, перед его принятием необходимо просчитать все возможные нюансы. Тем более с учетом того, что наш завод уникален тем, что дает партнеру возможность выхода на российский рынок. Поэтому было необходимо соотнести наши потребности с устремлениями потенциальных стратегических партнеров. Мы рассматривали различные варианты. Я думаю, нам удалось найти нужного партнера и заложить серьезную основу для дальнейшего развития завода.
— На роль стратегического партнера для «АвтоВАЗа» до самого конца претендовали и другие автоконцерны — GM, Fiat. В чем была разница между их предложениями? Почему выбрали Renault? Вы были за какой вариант?
— Повторюсь, мы рассматривали предложения, исходя из наших интересов. Предложение Renault оказалось самым оптимальным для «АвтоВАЗа». Думаю, в конечном счете оно позволит заводу совершить технологический прорыв. Сегодня перед «АвтоВАЗом» открылись новые перспективы, о которых раньше никто и не мечтал. Это уже совсем другой уровень, но оценить его мы сможем только через какое-то время. Главное, что сегодня все взаимоотношения на заводе и в технологическом, и в коммерческом плане будут строиться исходя из трех постулатов: сохранение бренда, рост числа продаваемых автомобилей и привнесение новых технологий Renault в бренд «Лада».
— Есть ли какие-то положительные изменения на «АвтоВАЗе», которые произошли из-за того, что вы какое-то время управляли компанией?
— Начало 2007 г. было для него сложным, но ряд мероприятий, которые мы провели, позволили заметно улучшить ситуацию. Мы оптимизировали производственный процесс, сократили издержки. Самое главное — нам удалось позиционировать модельный ряд в соответствии с требованиями рынка. Теперь покупатель может выбрать автомобиль в зависимости от набора опций и цены. В результате сегодня завод находится на подъеме.
— Вы — акционер «АвтоВАЗа»? Какой у вас пакет?
— Акций «АвтоВАЗа» у меня не было и нет.
— Перед Борисом Алешиным сейчас стоит задача разработать новую стратегию для «АвтоВАЗа». Вам как члену совета директоров черновик документа не показывали? Каковы основные моменты этой стратегии?
— Стратегические вопросы развития «АвтоВАЗа» обсуждаются всеми членами совета директоров. Естественно, я в курсе всех вопросов. Окончательный вариант стратегии будет обнародован только после решения совета директоров.
— Что с вашей точки зрения сейчас самое главное для развития компании? Побыстрее запустить совместные модели с Renault или провести IPO автозавода?
— Самое главное — обновить модельный ряд.
— В Тольятти приходит крупный инвестор — компания Pirelli.
— Это важнейший для области проект. Приход такого инвестора мирового уровня многого стоит. В соответствии с подписанным соглашением Pirelli инвестирует в завод по производству шин 250 млн евро. По планам компании это производство должно стать одним из крупнейших в мире с рынком сбыта не только в России, но даже в Америке. Очень серьезный проект. Он будет реализовываться в рамках тольяттинского «Технопарка», где будет создана особая экономическая зона (ОЭЗ).
— Как скоро будет создана ОЭЗ?
— Есть определенные процедуры. Объявляется сначала конкурс на федеральном уровне. Потом собираются заявки… Я думаю, в течение года мы этот процесс закончим.
— «Технопарк» уже строится?
— Пока образовано юридическое лицо, выделена территория под «Технопарк». Сегодня мы наполняем этот проект конкретным содержанием. Мы не исключаем, что на этой территории будет развиваться прежде всего автокомпонентное производство в рамках холдинга, созданного совместно «АвтоВАЗом» и «Ростехнологиями» [холдинг «Автокомпоненты»]. Это будет интересное сочетание. В этом заинтересованы мы, «Ростехнологии» и «АвтоВАЗ». Это основные игроки, которые, собственно говоря, и занимаются этим проектом. Правда, пока он развивается не так интенсивно, как бы нам хотелось, но это только начало пути.
— В Самарской области более 200 предприятий, которые поставляют комплектующие на «АвтоВАЗ». Что с ними будет, когда заработает автокомпонентный холдинг?
— Часть предприятий так и будет поставлять продукцию напрямую, как было и раньше, а часть, вероятно, уйдет в этот холдинг и выстроится под одну систему управления. Но это уже бизнес — руководству автокомпонентов надо будет четко выделить тех, кто им необходим для общей стратегии и общей технологии, и тех, кто может работать самостоятельно. Никто никого насильно в холдинг загонять не будет.
— Что область готова предложить Pirelli? Кроме налоговых льгот, о которых уже говорилось?
— Мы предложили землю — это их заинтересовало. Льготы им предложили, особую экономическую зону. Но прежде всего у нас есть люди, которых не надо обучать. У нас есть и сырьевая база — нефтехимические производства расположены там же, в Тольятти. Основной потребитель продукции Pirelli тоже находится у нас — это «АвтоВАЗ». Вокруг него будет формироваться автомобильный кластер в виде «Технопарка». Кроме того, у нас очень удобная логистика: автомобильное сообщение, очень серьезный железнодорожный узел, лучший в ПФО и один из лучших в стране аэропорт и, в конце концов, река. Все, что связано со строительством завода, с производством и последующей реализацией продукции, у нас есть. Это все, что нужно производителю.
— В этом году пришли инвесторы и в сельское хозяйство. Зачем? Не справлялись сами?
— Да, к нам пришли такие крупные инвесторы, как группа компаний «Черкизово», «Напко», компания «Продимекс». Сегодня им интересна наша область, а нам их проекты. Например, только «Черкизово» вкладывает в реконструкцию и строительство птицефабрик и свинокомплексов 5 млрд руб. Эти компании также помогают нам вводить в оборот земли, которые длительное время не обрабатывались. Их у нас было очень много. А земля очень хорошая. Если ее не обрабатывать от трех до пяти лет, она зарастает. А земля должна работать, приносить доход. Кроме того, последующая обработка и рекультивация стоит больших денег. И, наконец, у людей пропадает желание трудиться, если они видят, что земля погибает.
— Уже есть результат?
— Мы затратили огромные средства, чтобы поднять более 240 000 га земли — по сути, мы сегодня подняли всю пашню. И уже намолотили более 1 млн т зерна, хотя убрали только половину урожая. За весь прошлый год мы собрали 1,4 млн т зерна. Кроме этого, мы дотируем производство мяса свинины, говядины и курицы, а также производство молока. Занимаемся разведением крупного рогатого скота. Мы строим ферму на 1000 голов, чтобы инвесторы и руководители хозяйств могли сами посмотреть, как при минимальных затратах и с использованием современных технологий можно это делать. Мы будем строить две эмбриональные лаборатории, которые дадут возможность на нашем семенном фонде выращивать хорошее дойное стадо и бычков на откорм. Надо создать условия для того, чтобы получить высокопродуктивные породы скота, чтобы мы могли обеспечить нужды области — сегодня мы покрываем их примерно на 50% по продовольствию. Это преступно мало. Мы не имеем на это права. Надо полностью себя обеспечивать — для этого есть все возможности.
— Область будет со своим зерном в этом году?
— Абсолютно. Чуть-чуть толкнули этот маховик, и он заработал. В основе этого то внимание, которое мы уделяем сегодня селу. У нас 30% населения живет на селе, а землю обрабатывают 10% из них. Когда мы изменим эту ситуацию, то все изменится — землю будут обрабатывать, развивать обрабатывающие производства, торговлю. Большая часть сельчан будет вовлечена в эти процессы.
— Сколько времени даете на то, чтобы эти задачи воплотить?
— Пока трудно сказать — это не только наша программа, это программа страны. Занимаемся этим постоянно — с утра до вечера. Сейчас мы формируем базу — специалисты, трудовые ресурсы, деньги, поддержка со всех сторон. Ведь подъем села — это не только сев и уборка урожая. Это техника, минудобрения, строительство жилья, школы, врачи общей практики. Казалось бы, малокомплектные школы нерентабельны, но мы будем их оставлять, потому что, если в селе закрыть школу, село умирает. Нельзя судить о селах только по условиям жизни в центральных усадьбах. Есть и отдаленные деревни — ведем туда дороги, газ. Иначе у нас погибнет село.
— Как и село, много лет в области умирала оборонка. Некоторых предприятий комплекса уже нет. В этом году ситуация изменилась. Что удалось сделать?
— У нас мощный куст оборонных предприятий. Понятно, что от их состояния во многом зависит социальная ситуация в области. Поэтому мы сделали все необходимое для того, чтобы вдохнуть в них жизнь. Единственное, где практически не было проблем, — это ракетно-космический комплекс, здесь все идет четко, поскольку есть государственные и зарубежные заказы. Но на других предприятиях в Самаре, и особенно в Чапаевске, ситуация была критической. Мы добились того, чтобы туда стали поступать обязательные платежи из федерального бюджета, провели реструктуризацию долгов перед областным бюджетом. На нас обратили внимание и потребители гражданской продукции. Например, СНТК им. Кузнецова недавно выиграл крупный тендер на поставку газоперекачивающего оборудования для «Газпрома». В целом, хотя проблем еще много, нашим предприятиям сейчас оказывается серьезная поддержка федерального центра как по обязательным платежам, так и по заказам.
— От вас исходила инициатива?
— В том числе и от меня. Многие из предприятий впоследствии были включены в состав госкорпорации «Ростехнологии». Всего ей передано более 400 предприятий. А в огромном хозяйстве можно что-то и упустить, поэтому мы активно настаивали, чтобы по нашим предприятиям были приняты особые решения, чтобы к ним присмотрелись более внимательно.
— А холдинги — тот же холдинг двигателестроения, куда вошли самарские предприятия СНТК, «Моторостроитель», — это выход для предприятий? Ведь вы только что сказали, что в большом хозяйстве можно что-то недоглядеть.
— Это выход. Потому что у холдинга есть единая система управления и единая экономическая политика, единая сбытовая политика. Это дает возможность выжить. И можно будет уже закладывать определенные нормы прибыли. Будет контролироваться финансовая дисциплина. Холдинг будет привлекать новые ресурсы — как инвестиционные, так и банковские. Ну, и конечно, квалифицированный менеджмент. Если у нас будут четко расставлены люди по каждому заводу — именно те, которые понимают, что они делают, — тогда будет результат. А мы, поскольку именно мы отвечаем за социально-экономическое развитие региона, видим ситуацию изнутри. Поэтому всегда обратим внимание «Ростехнологий» на те процессы, которые происходят на наших предприятиях.
— А не получится ли здесь противоречий с другими регионами РФ, у которых в холдинге тоже есть свои предприятия?
— Мы отвечаем только за свой куст, взаимодействуем с руководителями холдинга, и нас интересуют только наши предприятия. Мы не позиционируем себя подсказчиками, а только помогаем, чтобы холдинг заработал эффективно. Управлять — это внутренняя задача холдинга.
— В начале августа на заседании областного правительства вы заявили о неких предприятиях, которые получают многомиллиардные доходы, но платят очень мало налогов. Как это могло случиться? Их никогда не проверяли?
— Вероятно, так. Такое могло быть.
— Как это выяснилось?
— У нас принята соответствующая программа на правительстве по насыщению бюджета. Когда начинали предварительную работу и мониторили ситуацию по каждому предприятию, некоторые из них у нас вызвали, мягко говоря, недоумение: при серьезных оборотах — мелкие платежи в бюджет. Стали анализировать ситуацию и поняли, что предприятия не то чтобы не платили налоги совсем, но, скажем так, оптимизировали платежи. Этого допускать нельзя. Я говорил и буду говорить — у нас в области не будет неприкасаемых. Все будут платить налоги так, как они должны это делать по закону. В этом случае и сам бизнес будет чувствовать себя комфортно. Тот, кто пытается схитрить, всегда будет под прицелом, а следовательно, нервничать, оглядываться назад, ждать, когда придут налоговые службы и начнут их трясти и выбивать налоги. Под таким нервным гнетом производство развиваться не может. Добросовестный налогоплательщик может спокойно идти в банк и занимать те средства, которые нужны ему на развитие.
— Разве до этого нарушители не использовали банковские кредиты?
— Использовали и сейчас используют, но теперь банки на них смотрят по-другому. Потому что в любой момент это предприятие может обрушиться из-за того, что будут серьезные штрафные санкции.
— Можно назвать нарушителей?
— Проверки еще идут. Если эти предприятия не поменяют свою позицию относительно невыплаты налогов, мы назовем их.
— А владельцы этих предприятий об этом знают?
— Все доводится до них. Сначала с ними беседуют, убеждают, что надо исправляться.
— Они «убеждаются»?
— В большей части, да. Понимают, что дальше так работать нельзя. Ведь это экономика области. Нельзя, уводя у области деньги, отгородиться заборчиком и говорить: ты, область, дай мне людей, охраняй их, вылечи их, дай мне воду, газ, коммуникации. Ты, область, мне дай, а я тебе ничего не дам. Такого не бывает.
— Как складываются ваши отношения с крупнейшими самарскими компаниями — ОАО «Волгабурмаш», группой «Сок». У всех на памяти конфликт «АвтоВАЗа» с группой «Сок», произошедший в то время, когда вы работали на «АвтоВАЗе». Сейчас вы руководите целой областью, и на этой территории в том числе работают эти предприятия.
— У меня нет никакого предвзятого отношения к этим предприятиям. Закон один для всех и требования одни для всех, будь это «Сок», «Волгабурмаш», «Транснефть», «Санеко», «Роснефть». Платите налоги с предприятий, которые здесь работают, будьте социально ответственными на территории — если эти требования исполняются, вообще никаких претензий нет. Занимайтесь бизнесом, а политикой пусть занимаются политики.
— Вот поэтому и поутихли политические страсти в области?
— Поутихли, потому что нет перспектив.
— Люди поняли?
— Я надеюсь. Хотя допускаю, что кто-то, может быть, еще тщится какой-то надеждой. Но возврата не будет. Политикой занимаются политики. И политики ответственны за то, как развивается здесь бизнес. Мы будем помогать бизнесу всегда и везде — к нам уже идут инвесторы. Они не пойдут работать под политика, который кем-то управляем, потому что этот политик не принадлежит себе. Они пойдут под политика, который дает слово и держит его. Я отвечаю за свои слова — и за мной не стоит никто из финансовых групп, которые будут диктовать мне условия.
— В последнее время все чаще звучат прогнозы о грядущем финансовом кризисе. Мировой финансовый рынок трясет с прошлого года. Это не может не затронуть нашу страну, и в том числе Самарскую область. Чем мы можем себя обезопасить?
— Пока прогнозные ожидания (стучит по столу) по бюджету у нас достаточно позитивные. У нас сегодня консолидированный бюджет — более 100 млрд руб. Это небывалая цифра. Это все потому, что мы ведем правильную налоговую политику. Мы сегодня четко сформулировали свои предложения «Транснефти», «Роснефти», другим добывающим компаниям. Подписываем договоры о социальной ответственности и гарантированных налоговых поступлениях. Нам идут навстречу, понимая, что я как руководитель области, как председатель правительства буду их поддерживать, подписав с ними договор. Иначе у нас будет меньше налоговых поступлений. И не будет насыщаться бюджет. А это крушение наших социальных и инвестиционных программ. У нас очень четко выстроено взаимодействие, поэтому и прогноз по насыщению бюджета позитивный. Кроме того, мы заимствуем сегодня на развитие. Сегодня имеем один из высоких кредитных рейтингов. Впереди нас только Москва и Московская область, мы на уровне Ямало-Ненецкого АО, Красноярского края. Мы достаточно эффективно развивающаяся область. Нам верят и нам дают деньги.
— Это означает, что Самарскую область все финансовые потрясения не затронут?
— Это будет зависеть от глубины финансового кризиса. С точки зрения наших социальных гарантий население мы защитим. Мы их будем исполнять независимо от того, как сложится ситуация. Мы имеем для этого возможности. Мы подстраховываемся.
— А бизнес как-то может правительство обезопасить?
— Компании работают на своих условиях. Правительство [РФ] может их обезопасить. Скажем, налоговыми льготами, таможенными пошлинами на ввозимое оборудование, на продаваемую продукцию. Но это федеральный уровень проблем — и я уверен, Минэкономразвития и Минфин отслеживают ситуацию, чтобы не допустить проблем в этой части.
— В августе был военный конфликт в Осетии. Чем помогла область?
— Когда у соседей горе, надо помогать. Поэтому, если будет потребность, и мы уже об этом заявили, примем детей на обучение, а пострадавших — на лечение и реабилитацию. Конечно, это будут издержки для бюджета, но у нас есть резервные средства, которые мы на это будем использовать. По-человечески нас поймут все. Вся страна откликнулась. И если федеральные органы сочтут нужным задействовать наши ресурсы, мы готовы. Кроме того, область направила в Осетию гуманитарную помощь — предметы первой необходимости, одежду, стройматериалы.
— Остается ли у вас свободное от работы время?
— Очень мало. Приезжаешь на работу утром, работаешь в кабинете, проводишь совещания, встречи, выезжаешь в районы… Возвращаешься домой и работаешь там, потому что приезжают люди, c которыми не успел встретиться в течение рабочего дня. Порой на один-два дня выезжаю в Москву, потому что надо пройти по министерствам и ведомствам. Когда работаешь здесь, накапливаются проблемы, которые надо лично объяснить профильному министру и получить поддержку.
— Вы хотя бы в Волге искупались этим летом?
— Конечно. Пару раз.
— Как бы вы могли сейчас определить свое отношение к работе в области?
— Настоящая мужская работа. И не надо говорить, что она тяжелая или легкая. Она настоящая. Она многоплановая, многообразная. И очень интересная.
Артяков и «АвтоВАЗ»
Полтора года проработал Владимир Артяков на «АвтоВАЗе». Сейчас он так описывает свое участие в жизни завода: «Автопром — системообразующая отрасль экономики региона. Сложно отделить проблемы области от проблем “АвтоВАЗа”, и наоборот. Поэтому правительство должно, что называется, держать руку на пульсе. Мы не участвуем в решении повседневных вопросов, но общую стратегию развития [завода] должны понимать».
Уже после того, как Артяков покинул пост президента группы «АвтоВАЗ», руководство предприятия договорилось о продаже части акций Renault. На роль стратегического партнера претендовали GM, Fiat. Артяков объясняет выбор Renault так: «Мы рассматривали предложения, исходя из наших интересов. Предложение Renault оказалось оптимальным для «АвтоВАЗа». Оно позволит заводу совершить технологический прорыв. Сегодня все взаимоотношения на заводе и в технологическом, и в коммерческом плане будут строиться исходя из трех постулатов: сохранение бренда, рост числа продаваемых автомобилей и привнесение новых технологий Renault в бренд «Лада».
Обновление модельного ряда — вот главная задача завода, уверен Артяков: «Начало 2007 г. было для него сложным. Но мы оптимизировали производственный процесс, сократили издержки. Самое главное — нам удалось позиционировать модельный ряд в соответствии с требованиями рынка. Теперь покупатель может выбрать автомобиль в зависимости от набора опций и цены. В результате сегодня завод находится на подъеме».
/Е.Мангилева/