Один из создателей системы «Воронеж», Дмитрий Ступин, — о достижениях российских специалистов в создании радиолокационного поля предупреждения
О том, что США способны нанести по России внезапный ядерный удар, заявил замначальника Главного оперативного управления Генштаба генерал-лейтенант Виктор Познихир. По его словам, нахождение американских баз противоракетной обороны в Европе, кораблей ПРО в акваториях морей и океанов, приближенных к российской территории, создает мощный скрытый ударный компонент для возможного внезапного ракетно-ядерного удара. Стоит ли опасаться такого сценария? Об этом «Известиям» рассказал заместитель генерального конструктора ОАО «РТИ» — фирмы, создавшей самые современные радиолокационные станции раннего предупреждения о ракетном нападении типа «Воронеж», — Дмитрий Ступин.
— Насколько верно утверждение о том, что США в состоянии нанести внезапный массированный ракетный удар, который мы просто не сможем отразить?
— Я много лет работаю в оборонке, и мое глубочайшее убеждение: никакой ядерный удар не может быть нанесен внезапно. Сам по себе комплекс мероприятий, связанный с организацией некоего нападения, — достаточно тяжелая штука. Главное, что это большой объем работ, который абсолютно невозможно скрыть. Я не говорю пока о самой фазе удара, а только о подготовке. Подготовка — это какие-то мобилизационные мероприятия. Даже в интернете можно прочитать заметки американских школьников: «Приходите, моих предков срочно вызывали на службу», — а место дислокации этого школьника рядом с авиабазой или базой размещения стратегических ракет. Это самое простое — то, что легко выявляется. А еще есть обмены в радиоэфире и т.д. Такие мероприятия скрыть невозможно. В районы патрулирования должны выйти все подводные лодки, а не часть, которая патрулирует постоянно и о которой всё известно нашим соответствующим структурам.
Даже если вдруг нужные кнопки нажаты, я вас уверяю, что система предупреждения о ракетном нападении (СПРН) сработает штатно и за нужное время предупредит высшее руководство страны, сколько объектов обнаружено, куда они нацелены и из каких регионов запущены.
— Эта информация придет с РЛС типа «Воронеж»?
— Не только. Развитие радиолокационных станций системы СПРН идет с 50-х годов прошлого века. Единое поле контроля воздушного и космического пространства системы СПРН позволяет нам видеть ракету за несколько тысяч километров и вовремя принять ответные меры. Сейчас появились новые вызовы со стороны ракетной техники и средств доставки ядерных зарядов, появилось неядерное снаряжение этих ракет. Соответственно, радиолокационная техника совершенствуется в направлении повышения информативности, помехозащищенности. То есть повышения возможности обнаружения уже новых типов объектов и решения задач предупреждения по ним.
Сейчас в системе СПРН создано единое информационное поле. Это было достигнуто за счет развертывания наших станций раннего предупреждения типа «Воронеж». Но не стоит забывать и о более «старых» РЛС типа «Дарьял», которые и сейчас еще работают. Несмотря на то что эта РЛС разрабатывалась в начале 1970-х годов, она прекрасно обнаруживает объекты на предельной дальности. В том числе и те, которые облетали зону действия станций старого образца. Объект размером с футбольный мяч она видит на дистанции несколько тысяч километров.
— Как такое возможно для технологий прошлого века?
— Станции «Дарьял» делались с некоторой избыточностью и, возможно, за счет этого до сих пор работоспособны. У них очень высокий модернизационный потенциал. Я сбился со счета, сколько модернизаций претерпели наши старые добрые станции «Днепр» и «Дунай». Все они только улучшали характеристики. Некоторые до сих пор работают и очень даже неплохо выполняют свою задачу.
Станции типа «Воронеж», которые сейчас ставятся на вооружение, дешевле в разработке. Используется технология высокой заводской готовности, которая позволила в разы сократить и сроки создания, и ресурсные затраты. Эти станции дешевле в эксплуатации, требуют существенно меньше мегаватт энергообеспечения.
При их разработке учитывали перспективы развития средств ракетно-космического нападения. Мы знаем, в каком направлении они будут совершенствоваться, и знаем, как на это ответить. Результаты испытаний станций показывают, что они уверенно будут «работать» и по перспективным средствам нападения с тем качеством, которое требует заказчик. Здесь у меня каких-то опасений нет.
— Станции типа «Воронеж» выполнены по модульному принципу. То есть в случае необходимости вы можете наращивать их возможности без серьезных капиталовложений?
— Да. Каждый узел системы предупреждения о ракетном нападении будет развиваться. Несмотря на то что станции серийные, каждая имеет индивидуальные особенности в зависимости от того направления, которое она «обслуживает». При этом их создание по принципу открытой архитектуры, возможность масштабирования за счет модульности позволяют при необходимости нарастить мощность просто за счет добавления дополнительных антенных модулей и увеличения объема аппаратуры. Стыковка с действующим средством не представляет проблем. Иначе бы за эту технологию ряду ведущих специалистов нашей компании не присудили бы Государственную премию. Понятно, что наращивание возможностей РЛС будет сопряжено с затратами, но для страны они будут вполне посильными.
— Под Иркутском построена РЛС «Воронеж» с двумя антенными полями, которые смотрят в разные стороны. Зачем это сделано?
— Речь идет о расширенном секторе обзора, чтобы контролируемое космическое пространство было больше. В Калининграде стоит однопозиционная станция (с одной антенной), но она закрывает необходимую зону. В Иркутске стоят две станции и тоже закрывают необходимую зону, практически вдвое шире. Это зависит от конкретных потребностей заказчика на данном ракетно-космическом направлении. Технология, по которой сделана станция, такова, что поставить рядом еще такую же, которая будет ориентирована на другое угловое направление, можно без каких-либо проблем.
— Многие эксперты переживают, что российский Север совершенно беззащитен перед массированным стратегическим ударом. Прежде всего крылатых ракет. Как защищена эта область?
— По поводу стратегического удара я в корне не согласен. Наши объекты в Мурманске, Печоре и Енисейске полностью прикрывают всё северное направление. Точнее вам могут сказать военные. Что касается крылатых ракет, после тех потерь, которые понесло наше радиолокационное поле контроля воздушного пространства в 1990-е годы, наверное, там есть сложности по обнаружению и сопровождению таких целей.
— У вас была работа «Сириус» по мобильным станциям. Они должны были закрывать узкие сектора, с которых могли прийти эти объекты.
— Если мы говорим о том, что нужны средства, которые могут обеспечить прикрытие соответствующих направлений, то такие средства есть. Но учитывая особенности полета крылатых ракет, надо отметить, что они не всегда могут обеспечить нужную дальность и надо решать вопросы системно и немного иначе: выстраивая эшелонированные системы обнаружения и сопровождения целей.
Если мы говорим о массовом налете — будь то крылатые или стратегические ракеты, скорее всего, никакая система ПРО не защитит. Поэтому мы должны говорить о проблеме сдерживания: наши западные партнеры, зная, что в случае агрессии получат достойный ответ, свои замыслы будут придерживать. Следовательно, стоит задача достоверного обнаружения нападения с временным упреждением, которое позволит принять ответные меры. Я думаю, что в этом плане мы и сегодня вполне на уровне, в том числе по крылатым ракетам.
— Можно ли утверждать, что мы замкнули радиолокационное поле предупреждения о ракетном нападении?
— Оно существует, станции работают в дежурном режиме. Если с любого направления будет лететь «опасный» объект, он будет обнаружен.
— Есть ли аналоги нашим РЛС типа «Воронеж» на Западе?
— Первое, что приходит в голову, — это американская PAVEPAWS (Precision Acquisition Vehicle Entry Phased Array Warning System) — система предупреждения о ракетно-ядерном ударе. Это станции одного класса с «Воронежем».
— Тоже модульные, масштабируемые?
— Не такие модульные, не так масштабируемые. Потому что базовая разработка этой станции реализована в середине 1980-х. Наша станция — это станция XXI века, следующий шаг. Я думаю, если у американцев появятся новые станции, они будут создаваться с учетом нашего опыта. Сегодня РЛС типа «Воронеж» — базовое средство для информационного обеспечения ракетно-космической обороны и пока наивысшее достижение в области дальней радиолокации.
Дмитрий Литовкин