По данным Стокгольмского института самым большим импортером оружия на сегодня является Индия, которая закупает 15 процентов вооружения, которое сейчас торгуются в мире.
Примечательно, что на втором месте находятся Саудовская Аравия и Китай, которые имеют по пять процентов закупок на мировом рынке вооружения, а в десятке также присутствуют США.
Тот факт, что США являются главным экспортером вооружения в мире, не мешает им также закупать значительные объемы оружия, равные 3 процентам всего мирового рынка.
Главный редактор журнала «Экспорт вооружений» Андрей Фролов в разговоре с ФБА «Экономика сегодня» отметил, что довольно сложно оценивать этот импорт, поскольку есть пример той же компании BAE Systems, которая формально является английской, но в то же время у нее есть предприятия на территории США.
То же самое и с зарубежными филиалами Lockheed Martin в самой Великобритании, которые, в частности, должны реализовывать там производственную цепочку истребителя F-35.
«Кроме того, истребитель F-35 производится не только в США и Великобритании, но и во многих других западных странах, причем там не поймешь, кто что делает, поскольку Пентагон для того, чтобы включить в этот проект как можно больше стран, распределил по ним всю производственную цепочку. В результате, становится неясным, как все это в итоге считать», - резюмирует Фролов.
По словам Фролова, это не единственный такой спорный пример, поскольку формально они и у России импортировали вертолеты, когда закупали партию Ми-17 для армии Афганистана.
«Просто де-юре Пентагон закупил Ми-17 в рамках своего бюджета, а уже потом передал их Афганистану. Так что, чисто формально, это тоже будет считаться импортом. Причем, таких контрактов – довольно много, когда американцы закупают что-то у третьих стран от своего имени, а потом передают конечным операторам», - заключает Фролов.
Другой вопрос, как отмечает Фролов, такими сделками не исчерпывается весь американский импорт, поскольку Пентагон периодически закупает за границей вооружение и для своих нужд.
«Например, они закупали самолеты для своей береговой охраны у европейской компании EADS. Кроме того, они закупают легкие вертолеты для американской армии у Airbus Helicopters, пусть эти вертолеты и производятся на территории США, но очевидно, что некоторые комплектующие идут из Европы», - заключает Фролов.
Если не брать страны-союзники, то такие закупки могут касаться только разовых сделок по каким-то типам вооружения, которые нужны армии США, но пока не производятся на их территории или необходимы Пентагону для испытания своей военной техники.
«На той же Украине американцы закупили очень большую номенклатуру советского вооружения для проведения испытаний, чтобы какие-то подходы скопировать, какие-то свои системы – проверить, и вообще, знать больше об оружии, которым располагает ее извечный «вероятный противник». Ведь речь в таких поставка шла о танках, БМП, а также о таких средствах как ПЗРК», - констатирует Фролов.
Таким образом, американцы проверили качества своего противотанкового вооружения – ведь известно, что тот же FGM-148 Javelin опробовался на танках типа Т-72, а также защитные системы американских военных самолетов, поскольку ПЗРК российского производства являются для них едва ли не главной угрозой во всем мире.
Так что, нельзя говорить, что американцы имеют какую-либо зависимость в поставках вооружений от других стран, хотя, например, как и мы, не чураются закупать себе какие-то нужные системы и вещи.
«Здесь можно вспомнить, когда в Афганистане шла война, то они закупили туда вместо «Хаммеров» минозащищенные автомобили в ЮАР, но это, опять же, несколько прошлые дела, а сейчас сложно назвать какие-либо крупные военные контракты подобного типа», - резюмирует Фролов.
Другой вопрос, что с «Хаммерами» вышло забавно – они оказались не годными в рамках партизанской войны с большим использованием мин и фугасов, что от них американцы решили отказаться в принципе и передать их квазисоюзным странам Третьего мира вроде Украины, которая сейчас очень гордится, что у нее есть на вооружении хоть какое-то американское оружие, пусть и способное продержаться в Донбассе минуты две-три.
Дмитрий Сикорский