Корпорация "Проект-техника" в рамках государственного оборонного заказа занята чрезвычайно важными делами. Без преувеличения - государственного значения. На свои деньги эта полностью частная компания ведет перспективные разработки в интересах российских силовых структур.
Об этом, а также о замещении в поставках для армии отечественным продуктом импорта, к которому прежде было так неравнодушно руководство военного ведомства, о том, как вести бизнес в условиях геополитических и экономических рисков "Интерфаксу-АВН" рассказал председатель правления корпорации "Проект-техника" Шавасп Калашян.
- Шавасп Вачикович, какую продукцию поставляет корпорация в рамках государственного оборонного заказа для Минобороны, МВД, других силовых структур? Каковы приоритетные направления бизнеса "Проект-техники", которая, по оценкам экспертов, может служить ярким и вполне достойным примером взаимовыгодного государственно-частного партнерства?
- Наше основное направление в бизнесе, - и оно совпадает с основным приоритетом работы корпорации по линии гособоронзаказа, - создание мобильных комплексов и модулей технических, тыловых и медицинских средств. Выпускаем эту технику практически для всех видов и родов войск. Работу выполняют инженерный центр и два завода: базовый, наш главный актив, – в Шумерле (Чувашия), второй в Орле – "Орелтекмаш". Орловский завод в ноябре отметил 160 лет, хотя мы приобрели над ним контроль недавно: он вошел в состав корпорации в 2011 году. Шумерлинскому заводу в этом году отметили 85 лет. Инженерный центр включает в себя два конструкторских бюро и опытное производство – в Шумерле. Еще есть КБ, которые работают в разных концах страны. Мы тщательно подбираем лучших специалистов, имеющих опыт работы в данном секторе. А хороших мастеров здесь сегодня, прямо скажем, немного. Наши конструкторы работают в Шумерле, Орле, Рыбинске (Ярославская область), Москве, Бронницах (Московская область), других регионах страны.
Еще несколько направлений работы корпорации находятся в стадии становления. Это, в частности, развитие системы послепродажного обслуживания военной техники. Здесь нужно отметить, что корпорация на протяжении последних двух десятков лет активно занимается разработкой и производством мобильных средств технического обслуживания военной техники в полевых условиях.
Сегодня мы начинаем развивать систему послепродажного обслуживания вооружения и военной техники, которой раньше занимались профильные военные заводы. Сейчас эта система выстраивается заново, и мы, поскольку у нас накоплен достаточно большой опыт по данному направлению, являемся активными участниками возрожденной программы.
Также корпорация занимается разработкой и выпуском электротехнической продукции, в частности, трансформаторов, это чисто гражданское направление.
- Возраст заводов корпорации, прямо скажем, почтенный. Как в связи с этим обстоятельством обстоит дело с технической оснащенностью производств, в каком состоянии станочная база?
- На сегодняшний день мы оснащены достаточно хорошо. Можно сказать, что технологии, оборудование - на высшем мировом уровне. Особенно хорошо оснащен наш базовый завод в Шумерле.
- Где, из каких источников берете средства на техническое перевооружение производства, закупку станков - причем, судя по всему, не штучно, а линиями? Как идет финансирование в рамках гособоронзаказа – нет ли сбоев? Тем более, что впереди – очередные трудные в экономическом плане времена.
- Грех жаловаться на то, как шли дела последние три года. До сей поры финансируют нас очень хорошо, авансирование доходит до 80 процентов. Оборотные средства есть. Что касается возможных грядущих трудностей, то прогнозы звучат разные, в том числе и пугающие, но пока что все планы соответствует заявлениям, которые делали руководители государства. Пока нет никаких признаков, что финансирование начинает хромать. Может быть, и произойдет какое-то сокращение, будут проблемы с объемами но, полагаю, механизм финансирования останется. Пока все идет по плану. На себе никаких кризисных явлений пока не ощущаем, динамика положительная.
- Есть программа развития оборонно-промышленного комплекса, на которую выделено порядка трех триллионов рублей. Вы по этой программе деньги получаете?
- Нет, денег по этой программе корпорация не получает. У нас свои механизмы и модели развития бизнеса. Мы работаем с коммерческими финансовыми структурами – Сбербанком, ВТБ. Это серьезные кредитные учреждения, у нас с ними достаточно хорошие отношения, которые мы вместе долго выстраивали. Прогноз кредитования развития корпорации положительный. Кредиты нам дают легко, в нужных объемах. Мы развиваемся как нормальный частный бизнес: берем в долг, производим продукцию, продаем, получаем прибыль, покупаем оборудование.
Несмотря на то, что наши финансовые партнеры - достаточно крупные организации, нам удалось построить достаточно динамичные отношения. Что нас и прельщает. Мы не пользуемся большими государственными программами, потому что там достаточно длинный цикл: обоснование проектов, включение в программу и так далее. Иногда это занимает год и больше. В нашей модели бизнеса время принятия решения – месяц, максимум два.
Мы корпорация, но - небольшая. Те объемы, которые нас интересуют, вполне подъемны для нас и кредитных организаций-партнеров. Долгая и честная история партнерства позволяет нам в градации клиентов находиться в самой благоприятной зоне для кредитования. Деньги нам дают под самый возможно низкий процент
- Вы сказали, что производите мобильные штабные комплексы. Это и "начинка" для них? Или речь идет только о кунгах и шасси?
- Недавно в корпорации создана группа численностью около 30 человек, которые занимаются системами управления, тем, что можно назвать начинкой для наших мобильных комплексов. Так что пытаемся развивать и это направление.
- Какова доля гособоронзаказа в общем объеме производства корпорации?
- Если брать показатели по продукции, то на нее приходится около 95 процентов. Что касается рынка, то для силовиков в рамках государственного заказа делаем, наверное, процентов 80-85 продукции. На долю экспорта приходится 10-15 процентов.
- Что представляет собой экспортная программа корпорации? Это самостоятельные поставки или продукция "Проект-техники" идет за рубеж в "комплекте" с вооружениями.
- Экспортная программа достаточно большая, и она динамично развивается. В составе, скажем так, серьезных комплексов вооружения, которые поставляются за рубеж, присутствуют машины обеспечения. Поэтому практически во всех поставках сложной техники – систем ПВО и другой техники, в частности, - бронетанковой – идут наши машины, которые предназначены для обслуживания экспортируемой техники в полевых условиях. Кроме того, сейчас ощутимо растет спрос на полевые ремонтные комплексы как самостоятельные объекты поставки. Очередной подобный комплекс сдали заказчику буквально на днях.
Мы не являемся субъектом военно-технического сотрудничества, поэтому поставки нашей продукции иностранным заказчикам осуществляются либо через "Рособоронэкспорт", либо через корпорации, которые имеют право на экспорт ВВТ.
- В последнее время стала популярной идея заключения контрактов на полный жизненный цикл ВВТ. Как у вас строятся отношения с Минобороны в этом плане, и как вообще Вы относитесь к такой схеме работы с госзаказчиками?
- Мы эту тему знаем глубоко, поскольку являемся одними из разработчиков концепции. Жизненный цикл техники существовал и раньше. Выглядело это так. Предприятия-изготовители передавали технику в войска, дальше вся ответственность за ее обслуживание, боеготовность возлагалась на министерство обороны. Существовала целая эшелонированная система – заводы, где проводился капитальный и средний ремонт, ПТОРы – пункты технического обслуживания и ремонта в частях и мобильные комплексы, которые использовались во время полевых выходов и боевых действий.
Мы в этой системе занимали место, связанное с полевым ремонтом, делая весь набор мастерских практически для всех видов сухопутных вооружений – артиллерийского, бронетанкового, автомобильного, инженерного.
Лет шесть-семь назад было принято решение отказаться от такой системы и создать новую. Хотели как лучше, получилось как всегда: старое порушили, а новая свелась к возложению ответственности на предприятия, которым сказали: вы будете крайними – вы поставляете, вы как-то и обслуживайте. Это была явно неправильная идея хотя бы потому, что гражданский человек в принципе по закону не может обеспечивать техническое состояние вооружения в полевых условиях, а тем более – отвечать ее живучесть техники при боевых действиях. Кроме того, размывается ответственность за боевую готовность: если, условно говоря, "Уралвагонзавод" отвечает за боевую готовность танка, то всегда можно сказать: танк не завелся, поэтому мы проиграли.
Тем не менее, после довольно долгих дебатов было принято решение в первую очередь возродить систему войскового ремонта. То, что делается непосредственно в войсках и во время боевых действий – сегодня это снова ответственность министерства обороны, и, соответственно, снимается вопрос, связанный с технической готовностью, боевой готовностью во время боевых действий. Остальные виды специализированного ремонта – сложный капитальный, капитальный с модернизацией – производятся совместно с большой долей участия производителей и разработчиков.
В русле решений по созданию системы послепродажного обслуживания "Уралвагонзавод" делает пилотный проект на базе 61-го завода в Санкт-Петербурге. Как известно, решением правительства заводы, которые были в составе "Оборонсервиса" передали разработчикам и производителям. В том числе - "Уралвагонзаводу", на базе которого образован центр по созданию бронетанковой и сухопутной техники В прошлом году по заказу "Уралвагонзавода" мы разработали концепцию послепродажного обслуживания его техники. В этом приступили к предпроектным работам по 61-м заводу. В начале следующего года полагаю, мы защитим и сдадим этот этап. Работы, связанные с созданием самого Сервисного Центра, планируются на 2015-2016 годы. Надеемся, что данный Центр будет создан, потому что востребованность такого сервиса и у нас в стране, и за рубежом, очень большая. Раньше нам нечего было предложить иностранным заказчикам по части послепродажного обслуживания техники из-за отсутствия такой системы, поэтому мы ограничивались поставкой мобильных ремонтных средств. Сетования инозаказчиков сегодня трансформировались в требования вместе с техникой предоставлять им и систему сопровождения техники на протяжении ее жизненного цикла.
Суть ее можно пояснить на обывательском уровне. Сегодня, приобретя автомобиль в автосалоне, вы можете обсуживать машину в любом ближайшем к вам техцентре. В единой базе данных тот, кто с вами работает, может узнать про авто все: где приобретено, какие ремонты и обслуживание проходило, пробег и так далее. Так и мы разработали концепцию сервисного центра, включая информационную систему, которая позволит любому покупателю – российскому или иностранному - воспользоваться определенной логистической цепочкой. Здесь есть досье на каждую машину с момента ее разработки и производства вплоть до индивидуальных особенностей. Проделана колоссальная работа по информатизации процессов ремонта, благодаря которой на соответствующем сервисном центре специально обученные люди будут проводить диагностику, определяя по ее результатам необходимость и виды того или иного ремонтного воздействия и, соответственно, заказывать запасные части, расходные материалы и так далее.
Этот подход согласован с министерством обороны. Совместно с "Уралвагонзаводом" нам предстоит "обкатать" его на практике.
Выше мы говорили об экспорте. Военная техника советского и российского производства есть в 74 странах. Состояние ее зачастую плачевное. Вместе с "Рособоронэкспортом" и его дочерними компаниями, мы уже прорабатываем множество заявок и проводим переговоры с инозаказчиками по услугам послепродажного обслуживания. Рынок огромный. Здесь мы видим свою роль в качестве интегратора сервисных центров.
- Вы сказали, что это пилотный проект "Уралвагонзавода". Планируется на его основе создавать сеть аналогичных центров в России и за рубежом?
- Мы предполагаем, что это планы министерства обороны и предприятий - основных изготовителей техники. Думаю, если опыт будет успешным, станет возможным распространить его не только в России, но и за рубежом.
- Сказались ли введенные Евросоюзом санкции на деятельности корпорации, в частности, - на производстве продукции в рамках гособоронзаказа?
- Нас санкции не коснулись, потому что все, что мы производили и производим делалось и делается на российской элементной базе. Технологии, которые мы используем в бизнесе, обычные, общепромышленные, на них никаких санкций нет.
- На каком этапе находятся работы по машине управления для стратегических ракетных комплексов "Ярс", тягачу для системы ПВО С-400, универсальным медицинской и тыловой платформам?
- Относительно "Ярсов" и стратегических ракетных комплексов "Тополь" могу сказать, что мы делаем модули обеспечения боевого дежурства, которые потом начиняются специальной техникой на других предприятиях.
Что касается зенитных ракетных систем С-400 и С-500, то напомню, что для всех систем этого типа, начиная с "двухсотки" (С-200) и "трехсотки" (С-300) мы делали все кабины управления – сами модули с системой жизнеобеспечения, а "начинкой" специальным оборудованием занимались десятки заводов, и, прежде всего, разумеется, - входящие в концерн ПВО "Алмаз-Антей".
Если говорить об универсальных платформах – это совершенно новый подход к жизнеобеспечению военнослужащих в полевых условиях. Мы занимаемся системами медицинского, тылового, технического обеспечения не один десяток лет. Еще в начале 2000-х годов обратили внимание руководства министерства обороны на одно труднообъяснимое с точки зрения здравого смысла обстоятельство.
Традиционно на готовность боевой техники наши военные всегда обращали внимания больше, чем на быт людей. Так сложилось исторически, с того времени, когда появился термин "коэффициент технической готовности". За него всегда отвечал и отвечает командир, и если коэффициент этот ниже нормативного, то за это строго наказывают. В начале 2000-х годов мы выступили с предложением организовать показ средств технического обслуживания и ремонта, которые производились для Вооруженных сил. В министерстве обороны нам пошли навстречу. Главное автобронетанковое управление (ГАБТУ) и Главное ракетно-артиллерийское управление (ГРАУ) организовали на базе Таманской дивизии в Подмосковье показ такой техники. Командиры были уверены, что у них есть недавно принятая на снабжение новая военная техника, средства ремонта и обслуживания, которые мы, собственно, и производили. Но разрабатывали их разные предприятия, разные КБ.
Когда представители военного ведомства увидели, как говорится, "до кучи" в одном месте образцы ремтехники, они были просто в шоке от увиденного "разнотыка". Все у всех было разное. Мастерские, - у кого какие, в каждой пять-шесть видов сварочных аппаратов, столько же других агрегатов. Для представителей ГАБТУ и ГРАУ был серьезный визуальный шок, когда они увидели, что ничто между собой не стыкуется. Доходило до того, что машинам невозможно было запитаться друг от друга – не совпадали электроразъемы.
Мы убедили руководство ведомства, что представленные образцы не являются комплексами, а представляют собой просто набор машин. В итоге по нашей инициативе был создан полный комплект техники ремонтной роты мотострелкового полка и вновь представлен в Таманской дивизии. Так было принято решение сделать ремонтный комплекс по единому техническому заданию.
Мы приступили к этой работе в 2005 году, взялись сделать ее инициативно – за свой счет. "Цена вопроса" - много десятков миллионов рублей, поэтому мы трудились достаточно долго, применяя при этом совершенно новые подходы. Сделали единую универсальную батальонную машину, потому что ситуация такая: в батальоне полтора десятка разных видов техники, а мастерская по штату положена одна, и давали, как правило, танкоремонтную, которая не может обслужить ту же инженерную технику. Наша универсальная батальонная машина может адресно поставляться в каждое конкретное подразделение, выполняя все функции для любого вида вооружения – от стрелкового до танкового. Мы сделали комплекс машин. То есть, применили совершенно новый подход, основанный на принципах универсальности, адресности, автономности.
Или такой пример. Есть, например, танковый полк. Он вооружен каким-либо одним видом техники, скажем, Т-72 или Т-80. А ремонтная машина оснащается комплектами для обоих видов танков. И если вы командир ремонтной роты, и у вас в части только 72-е машины, то у вас обязательно будет комплект и для ремонта Т-80. Это, грубо говоря, выброшенные деньги. Кроме того, солдаты путаются в обилии инструмента и запчастей.
В связи с этим корпорация разработала всю гамму машин, которые нужны для ремонтной роты полка (тогда еще были полки), дивизии – любого уровня. Принцип, который мы применили, позволяет сформировать облик ремонта для каждого подразделения – в зависимости от типа машин, типа вооружений. Достаточно оформить перечень работ или техники, ремонт будет сделать адресно.
Мы завершили эту работу в 2008 году, а в 2009-м было принято решение о ликвидации войсковых ремонтных органов. Через три года уже при нынешнем Министре Обороны, когда вернули ремонтные органы, министерство обороны вернулось к этому вопросу, когда стало понятно, что в войсках техническая готовность упала до совершенно неприемлемых уровней.
Тогда Минобороны и подписало с нами трехлетний контракт. Но на этом мы не остановились, решив применить данную методологию и к тыловой, и к медицинской технике. Корпорация вышла с идеей сделать, как мы назвали их, универсальные платформы. По сути дела, это известный военным подход – типаж унифицированных средств. Мы разработали базовые медицинские модули, - терапевтическое, операционное, реанимационное отделения, аптека и так далее. Были учтены стыковочные дела, энергетика и прочее.
Собственно говоря, в основе - потребности того или иного подразделения. Медицинские структуры, как и органы технического обеспечения, имеют иерархию: в батальоне, скажем, санитарная машина, в бригаде – медицинское подразделение, вплоть до госпиталя. И вот из этих "кубиков", сформировав медицинские требования, можно собрать госпиталь или подразделение нужной емкости на то или иное количество коек, различные виды медицинского воздействия.
То же самое сделали для тыловиков. Взяли устав, требования к полевому лагерю, сделали базовый полевой лагерь. На его основе, исходя из уставных требований, выделили каждый элемент, сделали несколько вариантов его возможного исполнения. Например, проживание может быть в палатках, контейнерах, фургонах. На базе такого набора модулей, - каждый из которых должен пройти полную процедуру разработки, сертификации, испытания вплоть до присвоения литеры серийного производства и включения в типаж, - потребитель и может набрать под свои требования нужную конфигурацию полевого лагеря.
К сегодняшнему дню мы отработали шесть видов типажей. К примеру, - для вертолетных и мотострелковых частей. Численность разная, соответственно, разный и набор модулей.
- Ваша продукция конкурентоспособна в сравнении с полевыми лагерями иностранного производства, которые начали было закупать при прежнем руководстве Минобороны?
- Судите сами. Время развертывания импортных лагерей, которые были тогда закуплены - несколько недель. Наш, как это и прописано в уставе, может быть развернут за несколько часов практически на неподготовленной местности. Для лагерей, которые приобретены в рамках предыдущих решений, требуется готовить площадки, нужна серьезная инженерная подготовка. У нас этого не требуется: лагерь можем достаточно быстро развернуть на неподготовленной территории. При этом обеспечиваются все условия, которые соответствуют уровню приличного трехзвездного отеля, причем - со своей хлебопекарней.
- Эта продукция уже поставляется армии или пока только предлагается?
- Работа проводится инициативно в рамках межведомственной комплексной целевой программы (МКЦП) под эгидой Военно-промышленной комиссии (ВПК). В рамках ВПК мы "головники" по системам ремонта вооружения, тылового и медицинского обеспечения.
Надеемся, что до конца года техническое задание будет подписано. Оно требует утверждения руководителями практически всех видов и родов войск. Идея такая: набор модулей унифицирован для всех. Но при этом каждый потребитель из набора модулей может выбрать ту конфигурацию, которая ему нужна по функционалу. Поэтому согласовываем техническое задание со всеми – летчиками, моряками, сухопутчиками, Внутренними войсками. Это будет межведомственная унификация. Тем не менее, в рамках нашего понимания и того, что заложено в техническом задании, мы уже выполнили порядка 50 процентов работы. Пока в инициативном порядке. Идея МКЦП заключается в том, что предприятие промышленности за свой счет проводит разработку, министерство обороны дает техническое задание, мы проводим весь цикл работ вплоть до присвоения литеры серийного производства и потом военные, МВД начинают продукцию закупать. Техническое задание утверждают министерство обороны и Главкомат Внутренних войск.
- Реализует ли "Проект-техника" в интересах российского военного ведомства проекты подобно Острогожскому в Воронежской области, где при активном участии корпорации был оборудован учебный центр для подготовки младших специалистов автобронетанковой службы?
- В связи с тем, что были ликвидированы органы, связанные с войсковым техническим обслуживанием и ремонтом, соответственно, "секвестировали" все профильные учебные заведения и курсы. Все это "порезали" и подготовка технарей-ремонтников прекратилась. После решения реанимировать систему войскового ремонта, в этом году произведен первый набор в Острогожский центр. С одной стороны, за минувшие годы классы там фактически прекратили существование, с другой – техники, про которую мы говорили выше, в войсках не хватало - ее только-только приняли на снабжение, и закупок практически не было. Поэтому и было принято решение этот учебный класс оснастить. Но поскольку Минобороны вовремя не включило проект в бюджет, к нам обратилось руководство ГАБТУ с просьбой помочь организовать такой класс - материальная часть, наглядные учебные пособия и так далее. Мы этот класс сделали и в конце августа открыли. Если будет потребность, окажем помощь и впредь. И не только для технарей, но и для тыловиков и для медиков.
- Одно время много говорили о государственно-частном партнерстве (ГЧП). Пример корпорации "Проект-техника" – позитивное свидетельство такого союза: вы решаете государственные задачи – работаете на гособоронзаказ, Вооруженные силы, национальную безопасность, в то же время являетесь частной компанией. Вам комфортно работать в таких условиях? И насколько эта идея - ГЧП - перспективна?
- На наш взгляд, она очень перспективна, эта идея. Ее дух и заложен в основу МКЦП, которую сейчас ведет ВПК. Там идея в том, что мы разделяем риски с государством в лице Минобороны. Мы понимаем, что может быть нужно военному ведомству сегодня и в будущем, а оно, соответственно, это подтверждает своим техническим заданием или согласует его. Наш риск заключается в том, что мы вкладываемся в создание образца. При этом министерство обороны оставляет за собой право как на положительный, так и на отрицательный ответ. Подход, как нам кажется, разумный и понятный. В данном случае – особенно при наличии таких инструментов как МКЦП: это стимулирует предприятие вкладываться в развитие, в разработки. Мы, кстати, вкладываем в разработки от трех до восьми процентов прибыли. Это достаточно много.