Russia Arms EXPO 2013 – смотр достижений отечественной оборонной промышленности
На очередной выставке в Нижнем Тагиле уже традиционно одним из самых примечательных экспонатов будет боевая машина огневой поддержки танков, которую все никак не примут на вооружение. В преддверии IX Международной выставки вооружений, военной техники и боеприпасов Russia Arms EXPO 2013, которая начнется через несколько дней в Нижнем Тагиле, «НВО» продолжает публикацию серии интервью с ведущими военными экспертами. Своими мыслями по поводу финансирования оборонзаказа в условиях кризиса с обозревателем «Независимого военного обозрения» Геннадием Старых поделился директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов.
– Руслан Николаевич, в рамках деловой программы выставки вы примете участие в дискуссии о мировом рынке вооружений (Как вы считаете, о чем пойдет речь?
– С момента окончания холодной войны или даже с еще более раннего периода прекращения ирано-иракского конфликта, когда был достигнут исторический максимум продаж оружия, рынок вооружения стал рынком покупателя. Именно импортеры в значительной степени диктуют свои правила игры. Экспортеры вынуждены использовать все более изощренные методы продвижения продукции. Отсюда проистекает быстрый рост таких явлений, как офсеты, кредитование, реализация совместных проектов. Новейший феномен на рынке – стремительный рост новых военно-технологических держав, которые еще недавно были нетто-импортерами вооружений, а сегодня уже образуют второй эшелон продавцов с объемами поставок более 1 миллиарда долларов в год. Классический пример – Южная Корея, которая еще недавно покупала, а теперь уже сама производит танки, подводные лодки, самолеты, самоходные артиллерийские системы. Быстро растет Турция, которая в кооперации с теми же корейцами реализует программу создания собственного основного боевого танка и даже истребителя пятого поколения, эта машина должна подняться в воздух в год столетия кемалистской революции. Если, конечно, этому событию не помешает какая-нибудь другая революция, например исламская.
Та же Россия, которая остается одним из мировых лидеров по экспорту вооружений, одновременно увеличивает и закупки техники и оборудования оборонного назначения. Среди прочего именно поэтому роль проводимых в России салонов вооружений – авиационных, морских и сухопутных – будет расти, а демонстрироваться здесь будут достижения не только отечественных оборонщиков, но и зарубежные образцы. Например, насколько мне известно, в Тагиле будет показан некий концепт новой российско-французской машины, она была разработана буквально за четыре месяца. Да, это всего лишь концепт-кар, но поражает, с какой скоростью он был создан.
То есть конфигурация акторов на рынке меняется, меняется и сама суть субъектов рынка – на смену национальным игрокам приходят международные альянсы. Все это очень интересные тренды, которые следует тщательно отслеживать и пытаться им соответствовать. Например, для России очень важно наращивать военно-промышленную кооперацию с Индией, а также неплохо бы теснее сотрудничать с другими демонстрирующими подчеркнутый суверенитет и набирающими вес центрами силы – Бразилией и Индонезией.
– Сейчас все чаще обсуждают сокращение бюджетных расходов. Как это отразится на государственной программе перевооружений до 2020 года?
– ГПВ-2020 будет подвергнута секвестру, и это уже практически состоявшийся факт. На самом деле еще в момент принятия нынешней ГПВ, когда с помпой были анонсированы планируемые расходы на закупки вооружений в объеме почти 20 триллионов рублей, многие наблюдатели высказывали обоснованные сомнения в реалистичности этих планов. Причем среди скептиков были не только либералы, которые априори с предубеждением относятся к военным расходам, но и, например, наш Центр анализа стратегий и технологий, который к либеральному спектру мысли отнести трудно, мы скорее консерваторы и романтические милитаристы. Но для обеспечения заявленных расходов нужно или иметь китайские темпы экономического роста, или задирать долю военных расходов до неприемлемого уровня в пять и более процентов ВВП. Однако надо иметь в виду, что даже если предусмотренный ГПВ-2020 уровень расходов достигнут не будет, а он достигнут скорее всего не будет, все равно в области перевооружения армии с 2008 года произошли революционные перемены, о которых шесть лет назад даже и помыслить было невозможно.
Фундаментальной проблемой ресурсного обеспечения ГПВ и других военных расходов является невозможность достижения в рамках сложившейся экономической системы государственно-монополистического капитализма необходимых темпов экономического роста России. Темпы роста на уровне статистической погрешности при цене за бочку более 110 долларов – это для характеристики эффективности режима штука пострашнее любых толп болотных креаклов.
– И как быть?
– Есть классическая формула «кто не хочет кормить свою армию, будет кормить армию чужую». Надо помнить, что в России, с 1993 до 2008 года, когда стартовала масштабная программа перевооружения, армия и другие силовые ведомства фактически не получали новых видов оружия. После этих пятнадцатилетних закупочных каникул оснащение армии современным оружием – это абсолютный императив. И, кстати, несмотря на экономические трудности, перевооружение остается одним из очевидных приоритетов власти, это было особенно заметно в 2009 году в самый тяжелый момент кризиса.
Да, секвестр бюджета неизбежен. Но вопрос в том, что ужиматься надо, выделяя области безусловного приоритета, где финансирование должно сохраняться на предусмотренном уровне. То есть надо резать не на 5% равномерно по всем статьям, а что-то сохранять на уровне 100% плана, при этом где-то урезая на 10, а может, и больше процентов. Области безусловного приоритета, на мой взгляд, – это силы ядерного сдерживания, воздушно-космическая оборона и сухопутная компонента – танки, пехота, ВДВ.
В то же время развитие такой дорогой и инерционной компоненты, как флот, можно и притормозить. Не аннулировать, а именно растянуть во времени. Морская составляющая ядерных сил в отношении сдерживания США, есть такое подозрение, все равно малоэффективна. МСЯС перспективны для сдерживания Китая, но здесь у нас пока есть время. А модернизация морских сил обычного назначения все равно невозможна, пока не закончены работы по созданию платформ надводных и подводных платформ нового поколения. Прошу понять меня правильно, я не флотофоб и не говорю о бесполезности ВМФ вообще. Это было бы глупо в момент, когда из всего военного инструментария именно ВМФ РФ играет ключевую роль в спасении светского режима в Сирии от поддержанной Западом агрессии средневековых варваров и мракобесов. Но речь идет об иерархии приоритетов, и тут пехота, РВСН и ВКО важнее.
– Какими вы видите вооруженные силы после Программы-2020?
– Обновленными, компактными, хорошо экипированными, отлично мотивированными. Вообще нужно помнить, что воюют люди, а не железо. Так что между закупкой железа и подготовкой и мотивацией людей я бы выбрал второе. Лучше закупить меньше железа, но дать людям достойную зарплату, квартиры, образование и здравоохранение детям и женам.
– За какими военными технологиями будущее?
– Безусловный и безоговорочный тренд – это роботизация и автоматизация боевых платформ. По мере роста возможностей искусственного интеллекта присутствие человека непосредственно на поле боя становится все менее необходимым. Человек – это ограничитель, его нужно снабжать средствами защиты, жизнеобеспечения, спасения, эвакуации. А это все деньги, лишняя масса, объемы. Понятно, что этот процесс вывода человека с поля боя идет относительно медленно, но верно.
Если заглядывать в более отдаленное будущее, интересные возможности появятся, когда можно будет вмешиваться в биологическую сущность человека. Представьте, например, что в результате изменения генома будет получен солдат, который лишен чувства страха. Или способен выдержать без ущерба для здоровья в разы большую радиацию. Или способен неделями обходиться без пищи. А дальше будут появляться гибриды биологических существ и технических систем.
– Россия с недавнего времени начала закупку иностранных видов вооружений. Как вы считаете, насколько это оправданно?
– Глобализация производства оборонной продукции – процесс неизбежный. Тут опять же стоит вопрос селекции приоритетов. Понятно, что ядерное сдерживание или криптография, например, это области безусловного национального приоритета. А быстрая и относительно дешевая закупка, например, французских десантных кораблей безопасность страны не подорвет. Поглядите, с какой скоростью строятся российские «Мистрали» и как такие корабли нужны были бы сейчас в Восточном Средиземноморье. К тому же это фактор политических разногласий и трений в самой НАТО, где ряд стран, прежде всего прибалтийские буферные карлики, выступили против продажи России ДВКД. «Мистрали» еще не пришли в Россию, но уже работают на ее внешнюю политику. В целом при закупках вооружений следует ориентироваться на государства, которые способны проводить суверенную внешнюю и оборонную политику. В Европе это прежде всего Франция, в меньшей степени Италия. Также здесь стоит обратить внимание на небольшие страны, которые не входят в блок НАТО, но обладают отдельными технологиями и стремятся поддерживать свою промышленность. Такие как Австрия, например, которая уже с нами активно сотрудничает.
– В последнее время наметилась тенденция к укрупнению военных предприятий. Как вы оцениваете эту реструктуризацию?
– Конечно, концентрация промышленности в разумных пределах необходима. На мировом рынке выживают прежде всего крупные игроки, способные масштабно инвестировать в НИОКР и технологию производства. Лучше иметь одну компанию с объемом продаж в 3–5 миллиардов долларов, чем 5–6 площадок с оборотом в 600 миллионов. Другое дело, что везде надо соблюдать меру. По возможности внутренняя конкурентная среда должна сохраняться. На мой взгляд, главным образом за счет привлечения малых и средних частных высокотехнологичных компаний. Таких как «Транзас», например, который контролирует в отдельных сегментах – электронных карт или морских тренажеров – до 40% мирового рынка.
– Какие компании, по-вашему, сейчас претендуют на звание так называемых национальных чемпионов?
– Да все крупные объединенные компании, консолидирующие де-факто целые отрасли. ОАК, ОДК, ОСК, «Вертолеты России», компания, которая контролирует совокупно до 15% мирового рынка вертолетов, а это очень конкурентный рынок, и лидерами его является франко-германский «Еврокоптер». Концерн УВЗ, который действительно вкладывается в инновации и успешно конкурирует на мировом рынке. Конечно, государство должно поддерживать их, невзирая на их форму собственности.
Геннадий Старых
