Юго-Восточная Азия – одно из основных направлений экспансии КНР
В настоящее время существует два идентичных понятия: географическое – «Юго-Восточная Азия» и политическое – «АСЕАН». После распада Советского Союза Пекин начал постепенно, а в последние годы все активнее завоевывать региональное влияние, утраченное Москвой. Значение здесь Китая практически во всех областях становится все более важным и порой превосходит роль США и их стратегического союзника – Японии. Одна из сфер, в которой Россия может конкурировать в регионе с китайцами и американцами, – военно-техническое сотрудничество (ВТС).
Все 10 стран этого региона входят в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (Association of South East Asian Nations) – АСЕАН. С военной точки зрения их можно разделить на три категории. В первую входят пять государств, обладающих очень сильными армиями (Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Вьетнам). Во вторую – два с армиями мексиканского типа, то есть большими по численности личного состава, но ориентированными почти исключительно на противопартизанскую войну (Филиппины и Мьянма). В третью – две нищие посткоммунистические страны (Лаос и Камбоджа) и очень богатая, но маленькая нефтяная монархия Бруней, чьи армии весьма слабы. Рассмотрим региональные возможности по импорту вооружения и ВТС.
Индонезия
Республика с огромным населением и обширной территорией, расположенной на тысячах островов, обладает очень большой, но достаточно архаичной армией. Отчасти подобная ситуация объясняется отсутствием серьезных внешних угроз. Наземные компоненты вооруженных сил (сухопутные войска и морская пехота) ориентированы на борьбу с различными сепаратистскими группировками. Кроме того, на военное строительство в Индонезии влияют бюджетные ограничения.
Из современного вооружения для ВВС были приобретены по пять Су-27 и Су-30, ожидается закупка еще шести Су-30. В дополнение к имеющимся 10 F-16А/В будут приобретены в США еще 24 подержанных F-16C/D. ВМС достаточно велики, но современных кораблей и подводных лодок в них нет (за исключением четырех корветов типа «Дипонегоро» голландской постройки). Впрочем, на один старый фрегат, спущенный на воду также в Нидерландах, установлена ВПУ с российской ПКР «Яхонт». Для морской пехоты приобретается 51 БМП-3Ф. В целях перевооружения сухопутных войск закуплены 37 французских колесных САУ «Цезарь», 36 бразильских РСЗО «Астрос-2», из Германии в ближайшие два года должны поступить 103 танка «Леопард-2А4» и 50 БМП «Мардер». «Леопарды» станут первыми основными боевыми танками в составе ВС Индонезии за всю их историю.
В стране имеется достаточно развитый оборонно-промышленный комплекс (ОПК), способный производить легкую бронетехнику, транспортные и патрульные самолеты, различные вертолеты. Предполагается разработка боевого самолета совместно с Республикой Корея.
Малайзия
Вооруженные силы Малайзии меньше индонезийских, но являются более современными и сбалансированными. На их вооружение в последние два десятилетия поступили 48 польских танков ПТ-91, 111 южнокорейских БМП KIFV (К-200), около 400 российских ПЗРК «Игла», по 18 истребителей МиГ-29 (из них два потеряны в катастрофах) и Су-30, 8 F-18D, две новейшие французские подводные лодки типа «Скорпен». Военный импорт Малайзии очень сильно диверсифицирован, она приобретает боевую технику в США, Великобритании, Франции, Швеции, России, Республике Корея, Бразилии, Польше, Испании, Италии, Германии, Швейцарии.
Малайзия, как и другие страны АСЕАН, находится в состоянии конфликта с Китаем за острова Спратли. В связи с этим она укрепляет военный союз и военно-технические отношения с Индией.
Сингапур
Совсем небольшая по размерам республика, опираясь на свои экономические успехи, строит очень мощные и сбалансированные вооруженные силы. В последние годы происходит их быстрое качественное обновление как за счет импорта, так и благодаря собственному производству. Закуплены 132 немецких танка «Леопард-2А4», дивизион израильских ЗРК «Спайдер», 24 американских истребителя-бомбардировщика F-15SG (вариант F-15I) в дополнение к 60 F-16 (20 C, 40 D), 20 американских ударных вертолетов АН-64D, две шведские подлодки типа «Вестергетланд» в дополнение к четырем субмаринам «Шеормен» этой же страны, шесть французских фрегатов типа «Лафайет». В пересчете на размеры государства сингапурская армия, возможно, является второй в мире по силам после израильской. Такая ситуация весьма интересна в свете того, что Сингапур в отличие от Израиля по сути не имеет внешних противников. Политическое влияние Китая на эту страну пока весьма ограниченно, а военное вообще отсутствует, хотя 75 процентов местного населения составляют этнические китайцы.
Таиланд
Эта страна имеет большие и мощные вооруженные силы, ориентированные как на классическую, так и на противопартизанскую войну. Королевство обладает вторым (после Вьетнама) в АСЕАН танковым парком, впрочем, столь же устаревшим. Для его обновления предполагается приобрести 200 украинских танков «Оплот» (Т-84). Также на Украине закуплены 38 БТР-3Е, а во Франции – шесть САУ «Цезарь». В ВВС наряду с устаревшими F-5 имеются 65 F-16, приобретены 12 шведских истребителей JAS-39. Национальные ВМС самые большие в Юго-Восточной Азии, причем в их составе имеется авианосец испанской постройки, на котором размещены самолеты с вертикальным взлетом и посадкой «Харриер» (закуплены в Испании), а также восемь фрегатов, построенных в США и Китае. При этом во флоте нет ни одной подлодки.
Вообще наряду с Пакистаном Таиланд одна из двух стран, являющихся одновременно американскими и китайскими стратегическими союзниками. Пока в военной области влияние Соединенных Штатов сильнее, но постепенно руководство королевства усиливает диверсификацию в плане закупок вооружений и военных контактов.
Таиланд имеет достаточно сложные отношения со своими восточными соседями – членами АСЕАН Лаосом и Камбоджей, а также с поддерживающим их Вьетнамом. По сравнению со второй половиной ХХ века сегодня напряжение между этими странами несколько снизилось, но оно все равно регулярно проявляется. Хотя тайская армия значительно сильнее лаосской и камбоджийской, в конфликтах с этими странами военнослужащие королевства показали себя весьма посредственно.
Вьетнам
Вьетнамские вооруженные силы начиная с 1945 года продемонстрировали очень высокий уровень боеспособности, причем в войнах разных типов. Они последовательно добились побед над армиями Франции, США и Китая.
Сегодня Вьетнамская народная армия остается крупнейшей среди стран АСЕАН (в первую очередь за счет сухопутных войск), хотя и весьма архаичной. При этом происходит постепенно ее обновление благодаря сохранению эксклюзивных отношений с Россией в области ВТС. В нашей стране приобретены по 12 истребителей Су-27 и Су-30, причем закупка последних будет продолжена, современные авиационные ракеты Х-31 и Х-59, ЗРС С-300ПМУ-1 (два дивизиона, 12 ПУ, 62 ЗУР). Закуплены ракетные катера – вначале четыре проекта 12411, а затем 12 проекта 12418, из которых два построены в России, а остальные десять – в самом Вьетнаме. Эти катера вооружены ПКР «Уран». Вьетнамская сторона также получила два российских фрегата проекта 11661 и четыре сторожевых катера проекта 10412. Заключен контракт на поставку шести подлодок проекта 636, что сделает республику обладателем сильнейшего в АСЕАН подводного флота. Наконец, Вьетнам приобрел в России наиболее современный береговой ракетный комплекс «Бастион» с ПКР «Яхонт» (входят в то же семейство ракет, что и российско-индийские «БраМос»).
При этом в 2002 году по инициативе Ханоя прекращена аренда Россией ВМБ «Камрань». Вьетнамцы традиционно рассматривали эту базу на своей территории в плане сдерживания китайцев. Утрата Вьетнамом интереса к сохранению этого объекта произошла не только и не столько из-за сокращения российского военного присутствия на нем, сколько из-за сближения Москвы и Пекина, то есть в глазах вьетнамского руководства Россия перестала играть роль противовеса Китаю.
Хотя в настоящее время вьетнамско-китайские отношения формально считаются нормализованными, нет ни малейших сомнений в том, что укрепление боевой мощи армии Вьетнама направлено в первую очередь на сдерживание Китая. Разумеется, экономические возможности Ханоя значительно ниже, чем Пекина. Вьетнамская военная промышленность находится в зачаточном состоянии и сводится в основном к производству боеприпасов, хотя в последнее время начало развиваться военное кораблестроение. Слабость ОПК объясняет высокую заинтересованность республики в военно-техническом сотрудничестве с Россией. Правда, даже с российской помощью Вьетнам не сможет по мощи своих вооруженных сил сравняться с китайской армией хотя бы в отдельных компонентах. Однако Вьетнаму этого и не требуется, поскольку он заведомо не собирается нападать на КНР. Задача же сдерживания агрессии со стороны Китая путем нанесения ему неприемлемого ущерба представляется достижимой, усилия Ханоя явно направлены на ее решение.
Воздушно-морской характер закупок боевой техники свидетельствует о том, что республика в первую очередь стремится не допустить полного контроля Пекина над акваторией, островами и шельфом Южно-Китайского моря. Кроме того, из-за своей сложности и наукоемкости военно-морская и авиационная техника, приобретенная в советское время, устарела гораздо сильнее и вопрос ее обновления был для Вьетнама более актуальным. Никакого вооружения для сухопутных войск за последние 20 лет Ханой не покупал, из-за чего оно в целом очень устарело с точки зрения технического оснащения. Это может означать, что вьетнамцы китайскую угрозу на суше считают неактуальной либо рассматривают имеющиеся силы как достаточные для ее нейтрализации.
В настоящее время происходит укрепление отношений между Ханоем и Нью-Дели для совместного сдерживания Китая. С той же целью началось сближение с Вашингтоном (несмотря на взаимную память о войне) вплоть до проведения в 2010 году совместных военно-морских учений. Это вызвало крайнее негодование в Пекине, дело дошло до прямых угроз, что Ханой пожалеет об этом в будущем. Тем не менее в 2012-м были проведены еще одни вьетнамско-американские учения. В связи с этим можно предполагать, что Вьетнам будет одним из главных членов любого антикитайского союза, который может возникнуть в ближайшей перспективе. Соответственно он продолжит укрепление потенциала своих вооруженных сил.
Филиппины
Это островное государство имеет почти чисто противопартизанскую армию с большой численностью личного состава при крайне незначительном количестве устаревшей боевой техники. Так, танковый парк состоит из 65 британских «Скорпионов», нет БМП, САУ, РСЗО. Боевых самолетов также фактически не имеется, если не считать таковыми по 15 OV-10 и S-211. На вооружении ВМС нет ни подводных лодок, ни носителей каких-либо ракет. Зато есть большая морская пехота, значительно превышающая десантные возможности флота.
Республика вовлечена в конфликт с Китаем, Тайванем и рядом стран АСЕАН за острова Спратли, являясь слабейшей в военном отношении из всех спорящих сторон. Учитывая значительный рост мощи китайских ВМС, в случае военных действий защитить Филиппины не сможет даже их географическое положение. Предполагаемое приобретение в Корее 12 истребителей FА-50, а в Италии – двух фрегатов типа «Маэстрале» ситуацию никак не изменит.
Мьянма
По численности личного состава сухопутных войск республика входит в десятку крупнейших в мире. При этом количество техники весьма ограниченно, большая ее часть крайне устарела. Некоторое исключение составляют приобретенные в странах бывшего СССР 50 танков Т-72 и 10 истребителей МиГ-29. Поставки МиГ-29 из России будут продолжены, причем Россия выиграла тендер у китайского JF-17. Это является некоторой неожиданностью, учитывая высочайшую степень зависимости Мьянмы от КНР. Страна в экономической, политической и военной сфере полностью ориентирована на Китай. Пекин рассматривает республику как коридор к Индийскому океану, плацдарм для экспансии в АСЕАН и важное звено в стратегическом окружении Индии. Правда, в последнее время американцы пытаются «отбить» это государство у китайцев, но крайне сомнительно, что им удастся добиться в этом успеха.
Лаос, Камбоджа, Бруней
Вооруженные силы Лаоса и Камбоджи представляют собой свалки незначительного количества устаревшей советской и китайской техники. В то же время в ходе конфликтов этих стран с Таиландом (Лаос – в начале 1988-го, Камбоджа – в 2009–2011-м) их армии противостояли тайским практически на равных. Возможно, это объяснялось ограниченными масштабами столкновений, а также поддержкой со стороны Вьетнама.
Армия Брунея вообще является пренебрежимо малой величиной (за исключением ВМС, где имеются три ракетных катера), что обусловлено не столько размерами страны, сколько отсутствием реальных противников.
Взгляд из Пекина
Юго-Восточная Азия часто рассматривается в российских и западных источниках как основное потенциальное направление экспансии КНР. Считается, что именно на этот регион ориентирована китайская концепция стратегических границ и жизненного пространства, которая по сути является обоснованием экспансии. В первую очередь принято считать, что Китай стремится поставить под свой полный контроль акваторию и шельф Южно-Китайского моря с его биологическими и геологическими ресурсами.
Действительно, Пекин объявил, что считает своими всю акваторию и острова этого моря. Имеет место конфликт между Китаем и Вьетнамом за Парасельские острова, многостороннее противостояние за обладание островами Спратли. На эти ограниченные водами Южно-Китайского моря участки суши, кроме КНР, контролирующей семь из них, претендуют Вьетнам (принадлежат 27 островов), Филиппины (8), Малайзия (3), Тайвань (1). С точки зрения международного права китайские претензии абсолютно безосновательны, но для Поднебесной это никогда не имело никакого значения, она руководствуется своими представлениями о праве.
Очевидно, что сами по себе острова, площадь которых крайне мала, не представляют интереса с точки зрения экономического потенциала или территории для проживания населения. Это место для размещения военно-воздушных и военно-морских баз. Кроме того, принадлежность островов определяет право на прилегающий к ним шельф, богатый нефтью. Можно сказать, что для Китая именно углеводороды являются основным фактором, определяющим его особый интерес к Южно-Китайскому морю. Причем имеется в виду не только сам процесс добычи, но и обеспечение безопасности проходящих через море коммуникаций, по которым в республику поступает нефть из Африки и с Ближнего Востока.
При этом интересы Китая в Юго-Восточной Азии гораздо шире, чем контроль над нефтяными ресурсами морского шельфа. Этот регион рассматривается Пекином как чрезвычайно важный с точки зрения обеспечения безопасности страны и расширения ее сферы влияния.
Можно предположить, что КНР стремится создать здесь нечто вроде «великой восточноазиатской сферы сопроцветания» в новом варианте, хотя примерно с теми же идеологическими обоснованиями (возможно, несколько менее жестко акцентированными). Если Япония в первой половине 40-х годов ХХ века пыталась создать ее с помощью военной силы, то Китай будет ориентироваться в первую очередь на экономическую и демографическую экспансию.
Применительно к данному региону подобный способ действий существенно облегчается для Пекина тем, что в этих странах до 70 процентов богатств находится в руках этнических китайцев. Больше всего их в Индонезии (7,3 миллиона) и Таиланде (5,7 миллиона). Всего же в Юго-Восточной Азии проживают около 30 миллионов выходцев из Китая. Доля их выше всего в Сингапуре (77%), Малайзии (до 30%) и Таиланде (10%). Наличие такой мощной экономико-демографической базы значительно повышает влияние КНР в регионе и облегчает возможность экспансии, причем без применения военных средств.
Вероятно, что Пекин рассматривает Юго-Восточную Азию как своеобразный тыл, обеспечивающий, во-первых, коммуникации с Ближним Востоком и Африкой, во-вторых, экспансию на север и запад, которые для китайцев гораздо важнее (поскольку необходимые ему территории и ресурсы находятся именно в России и Центральной Азии), но и гораздо сложнее. В определенном смысле здесь также повторяется образ действий Японии в 1941 году, когда она приняла решение сначала захватить ресурсы на юге, чтобы с их помощью вести экспансию на север (против СССР). Нет особых сомнений, что в обозримом будущем КНР не рассматривает вариант прямого поглощения стран АСЕАН. Пекину достаточно того, чтобы эти государства находились от него в полной политической и экономической зависимости и не представляли даже локальной военной угрозы. Захватывая их военным путем, Китай лишь в незначительной степени решает проблему дефицита ресурсов, а вопросы перенаселения и нехватки пахотных земель еще более усугубятся, причем новые подданные окажутся нелояльными Пекину. Особенно это касается Вьетнама, который имеет очень богатый опыт успешного ведения войн – как классических, так и партизанских, что, впрочем, ни в коем случае не означает для этих стран отсутствия военной угрозы со стороны Китая. Наоборот, растущая мощь НОАК будет самым важным фактором, подкрепляющим «мирную» экспансию. Не исключены военные столкновения на море и в воздухе за шельф Южно-Китайского моря. И наконец, Пекин вполне может захотеть «преподать урок непокорным».
Учитывая экономические и демографические факторы, всерьез сопротивляться китайской экспансии на юг будут лишь Вьетнам и Филиппины. Последние, однако, являются пренебрежимо малой величиной в военном отношении, что резко ограничивает их возможности. Позицию Малайзии и Индонезии пока сложно предсказать, на нее будет влиять множество разнонаправленных факторов. Пока, впрочем, они придерживаются скорее антикитайского направления. В любом случае «на передовой линии» противостояния Пекину будет только Ханой. Его естественным союзником станет Индия, однако коммуникации между ними в случае обострения обстановки могут быть блокированы Китаем.
Прекрасные исторические связи, отчасти сохранившиеся до сих пор, позволяют рассчитывать на укрепление отношений России с Вьетнамом, что имеет для нашей страны исключительное значение. Поэтому создание геополитического треугольника Москва – Дели – Ханой (вплоть до образования военного союза с взаимными обязательствами) вместо крайне вредной химеры под названием Москва – Дели – Пекин должно было бы стать главной задачей отечественной дипломатии. Но увы, у нас химеры гораздо важнее реальных геополитических интересов. Поэтому и Индия, и Вьетнам будут постепенно сближаться с США, оставляя нас один на один с китайским «стратегическим партнером».
Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа
Опубликовано в выпуске № 50 (467) за 19 декабря 2012 года