Военно-промышленная корпорация "НПО машиностроения" в последние годы демонстрирует устойчивые темпы роста. В зоне ее ответственности - разработка и производство крылатых ракет морского и наземного базирования, жидкостные баллистические ракеты и космические комплексы наблюдения. Об основных направлениях деятельности и перспективах одной из ведущих фирм ракетно-космической отрасли "Интерфаксу-АВН" рассказал генеральный директор - генеральный конструктор ОАО "ВПК "НПО машиностроения" Александр Леонов.
- Александр Георгиевич, чем примечателен минувший год для созданной на базе НПО машиностроения корпорации?
- Формирование нашей корпорации было завершено в конце 2009 года. Так что 2010-й - первый год, когда мы функционировали как полностью созданная интегрированная структура. Все шесть наших предприятий акционированы, пакеты акций, предусмотренные к передаче, переданы.
Помимо собственно НПО машиностроения, чья производственная площадка находится в подмосковном Реутове, сегодня в составе корпорации несколько крупных предприятий, расположенных в разных регионах страны. Среди них оренбургское предприятие "Стрела" - основной сборщик наших крылатых ракет и пермский машиностроительный завод широкого профиля "Машиностроитель", поставляющий стартовые ракетные двигатели.
В Перми также находится "Уральский научно-исследовательский институт композиционных материалов" - уникальное предприятие, занимающееся различными неметаллическими материалами, в том числе на основе соединений "углерод-углерод". Последние нужны, в частности, для конструкций, выдерживающих высокотемпературные нагрузки, например, для гиперзвуковых ракет. Этот институт, кстати, располагает собственным серийным производством.
Расположенное в Миассе "Научно-производственное объединение электромеханики" занимается гироскопическим оборудованием. Завод "Авангард", который работает в Сафоново Смоленской области, выпускает тяжелые крупногабаритные конструкции из неметаллических материалов. Эти конструкции используются, например, при производстве транспортно-пусковых контейнеров ракет различного назначения.
Вот, собственно, состав нашей интегрированной структуры.
- Расширяться не планируете?
- В 2011 году не предполагается каких-то дальнейших шагов по объединению. Если говорить о дальнейшем развитии корпорации, то Роскосмос имеет программу реформирования ракетно-космической отрасли, которая предполагает дальнейшее укрупнение предприятий. Вопрос о том, кого с кем объединять и как интегрировать, конечно, принципиально важный. Ведь это не кубики собирать. Самое главное, чтобы это была в дальнейшем эффективная структура, способная при любом развитии обстановки быть работоспособной. Цена ошибки может быть большой, много можно потерять.
- Вошедшие в корпорацию предприятия уже ощутили эффект от интеграции?
- Начать хотелось бы с того, что интегрировались мы абсолютно добровольно, вполне осознанно, а не так, как многие иные "собираются". У корпорации была своя предыстория. Предприятия долгие годы работали вместе с НПО машиностроения, потом было принято решение создать из них консорциум по ракетной тематике. Он функционировал несколько лет. У нас был даже совет, который позволял обсуждать различные вопросы нашего развития. И только потом мы начали поэтапное формирование корпорации на базе наших производственных связей. Сегодня на наших предприятиях трудится в общей сложности порядка 20 тысяч человек.
Ясно, что в единой интегрированной структуре все предприятия стали прозрачнее для головной структуры, а она, в свою очередь, прозрачнее для них. У нас создан совет корпорации, проводятся регулярные совещания с директорами. Управляемость возросла. Совет принимает решения, которые обязательны для исполнения. Представители головной компании корпорации, естественно, входят в составы советов директоров всех предприятий, так же, как и представители государства, поскольку по 25% акций остались за государством. Поэтому все решения на местах принимаются с одобрения корпорации.
Все это сказывается на экономике. Снижается стоимость работ. Мы можем наиболее оптимально, рационально распределять объемы между предприятиями корпорации, находить заказы. Если, например, пермский "Машиностроитель" раньше делал для нас только стартовые разгонные ступени, то сейчас это предприятие участвует, чуть ли не в каждой нашей производственной теме.
За последние четыре года объемы производства у нас выросли примерно в три раза. В 2010 году рост составил примерно 25 процентов по сравнению с предыдущим годом. Темпы роста объемов производства у нас на протяжении всех последних лет были выше, чем в целом по промышленности.
Что касается соотношения работ по гособоронзаказу и по линии военно-технического сотрудничества, то оно в последние годы составляло примерно 50 на 50. В какие-то годы превалирует экспорт, в другие - внутренний заказ. Например, в 2010 году существенно возросли объемы поставок по линии военно-технического сотрудничества. Они составили примерно 58 процентов от общих объемов производства.
Меняется время от времени и соотношение объемов работ по основным направлениям нашей деятельности - крылатым, баллистическим ракетам, космическим системам.
- НПО машиностроения, как разработчик, отвечает за поддержание в эксплуатации и продление гарантийных сроков межконтинентальных баллистических ракет РС-18 "Стилет". Как долго еще они смогут находиться на вооружении РВСН?
- Сегодня подтвержденный срок эксплуатации этих жидкостных ампулизированных ракет продлен до 33 лет. Мы будем продлевать эти сроки и дальше, столько, сколько будет возможно. Отвечаю осторожно, потому что конкретные сроки никто не назовет. Задача стоит довести гарантийный срок эксплуатации этих ракет, по крайней мере, до 35-36 лет. Поскольку группировка РС-18 формировалась постепенно и в ней есть ракеты "постарше" и "помоложе", то, соответственно, есть основания говорить, что эти мощные ракеты, способные нести до шести боезарядов, еще достаточно долго останутся в РВСН.
Смысл работы по продлению сроков очевиден. Для того чтобы обеспечить уровень по носителям и боезарядам, который разрешен России сегодняшними международными договорами, сроки службы РС-18, действительно, надо продлевать столько, сколько будет возможно. Деньги на это тратятся в год, можно сказать, смешные - меньше стоимости одной из любых производимых сегодня ракет. Но при этом держится вся группировка, прежде всего, по совокупному количеству боевых блоков, поскольку одна РС-18 несет до 6 боезарядов, в отличие от тех же моноблочных "Тополей".
Здесь, конечно, не должно быть никакого волюнтаризма. Продленный срок надо подтвердить, и мы выполняем целый комплекс работ в этом направлении. А это разборка ракет, испытание узлов и агрегатов, электроники, наконец, ежегодные пуски по программе продления сроков. Все это обязательно должно быть. И мы проводим эту работу. Если генеральный конструктор подписывает документы на продление, то не потому что он "так думает". Нет, он должен быть убежден в правильности решения. Потому что это вопросы ядерной безопасности.
- Ясно, что вечно на боевом дежурстве "Стилеты" стоять не смогут. Нужно ли создавать им на замену жидкостные ракеты нового поколения? На этот счет есть разные мнения.
- Я бы не хотел вдаваться здесь в полемику с кем-либо, тем более в заочную. Могу только сказать, что в составе группировки межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования РВСН всегда преобладали жидкостные ракеты, прежде всего, по совокупной мощи и количеству боезарядов на них. В отдельные годы, например, до 70 процентов боевых блоков в группировке РВСН приходилось на ракеты разработки НПО машиностроения. Такая структура сложилась неспроста. Многолетняя эксплуатация подтверждает, что жидкостные ракеты - достаточно эффективное, надежное оружие. Неоднократно заявлялось командующими РВСН, их заместителями по вооружению, что с точки зрения эксплуатации жидкостные ракеты ничем не сложнее твердотопливных.
Один из аргументов противников создания новых жидкостных ракет - то, что стратегические ракеты стационарного базирования более уязвимы для средств воздушно-космического нападения потенциального противника. Но ведь и значительная часть твердотопливных "Тополей-М" у нас стоят в шахтах. Так что в этом смысле их мало что различает. С точки зрения продолжительности начального участка полета, когда ракетные двигатели наиболее заметны для средств наблюдения противника, и те, и другие ракеты одинаковы.
Но тяжелые жидкостные ракеты имеют в разы больший забрасываемый вес, чем на легких твердотопливных носителях. В результате вы получаете большее количество боевых блоков и средств преодоления ПРО. То есть у вас появляется дополнительное преимущество.
Мы твердо убеждены, что сегодня наименее затратный способ обеспечить потенциал сдерживания российской группировки стратегических ядерных сил в составе 1550 боевых блоков, которые может иметь Россия по новому Договору о СНВ, - это создание тяжелой жидкостной ракеты. Этот путь обеспечивает заданную эффективность всей группировки межконтинентальных баллистических ракет. С точки зрения устойчивости, способности преодоления противоракетной обороны, жидкостные ракеты, как минимум, не уступают твердотопливным.
При этом я ни в коем случае не говорю, что не надо делать подвижных ракетных комплексов с твердотопливными ракетами. Ясно, что на мобильных пусковых установках могут быть только такие ракеты. Но делать ставку на ракеты одного типа - опасно. Не случайно в СССР наряду с мощными жидкостными ракетами, были и твердотопливные - те же мобильные "Тополя" и ракеты "Скальпель" боевых железнодорожных ракетных комплексов.
- Если Минобороны объявит тендер на новые жидкостные ракеты, будете в нем участвовать?
- Конечно, участвовать будем в любых тендерах, конкурсах, работах. Тем более что в СССР наземными жидкостными ракетами занимались две фирмы - НПО машиностроения и днепропетровское КБ "Южное". То есть сегодня в России опыт работ по этому направлению есть только у нас.
- Что делает корпорация для Военно-морского флота?
- До 80 процентов крылатых ракет, которые стоят на вооружении флота - это ракеты нашей разработки. А многоцелевые подводные лодки ВМФ России оснащены сегодня только нашими противокорабельными ракетами. Так же, как все самые крупные надводные корабли ВМФ. Например, на тяжелом атомном ракетном крейсере "Петр Великий" и на подлодках проекта 949 это "Гранит", на крейсерах "Москва" и "Варяг" - это модернизированный "Базальт".
Основные работы, естественно, связаны с продлением срока службы комплексов с этими и другими ракетами разработки нашего предприятия. Главная задача - продлить их гарантийные сроки на весь жизненный цикл ранее построенных кораблей и подлодок, потому что замена вооружения на них вряд ли возможна.
- Новая госпрограмма вооружений предусматривает разработку ракет нового поколения для ВМФ? Чем они будут отличаться?
- Сегодня, к счастью, по всем направлениям вооружения, в том числе по тем, которыми мы занимаемся, развитие предусматривается. Работы ведутся. О характеристиках, по понятным причинам, я говорить не могу, но направление развития обозначу. Тенденция - это увеличение скорости до гиперзвука, увеличение дальности действия. Еще одно важное направление - универсальность. Одна и та же ракета должна быть способна действовать как по морским, так и по наземным целям. Кроме того, важна универсальность с точки зрения используемых пусковых платформ, когда ракету можно применять с носителя любого типа. Этот принцип, кстати, сейчас активно реализуется для ракет "БраМос", которые изначально были предназначены для корабельного базирования, а сегодня уже есть и сухопутный вариант. Активно разрабатывается модификация для применения с самолета. Сегодня, кстати, наиболее востребованы "БраМосы" в сухопутном варианте.
По гиперзвуковым ракетам продолжаются исследовательские работы. Говорить о том, когда все это будет воплощено в металле, трудно. Но технически сегодня я не вижу препятствий для того, чтобы это направление было реализовано в этом десятилетии.
Что касается обозначенных в ГПВ-2020 количественных показателей по нашему направлению работ, то они вполне реализуемы. Но при этом уже по другой программе - Федеральной целевой программе реформирования оборонно-промышленного комплекса, конечно же, должны быть предусмотрены капитальные вложения. Потому что собственных средств предприятий, из прибыли, на масштабное техническое перевооружение под задачи новой ГПВ не хватит. Это можно сделать только с помощью государства.
Мы свои предложения в программу реформирования ОПК подали, но она пока не утверждена.
Те, кто приводит в пример западные фирмы, которые модернизируют производство за свой счет, не учитывают то обстоятельство, что эти фирмы шли к такому положению десятилетиями. Все эти годы они были загружены контрактами, в том числе по линии госзаказа, получали прибыль, могли ее аккумулировать, вкладывать в развитие. У нас в промышленности ситуация была прямо противоположная - о больших госзаказах и прибыли в последние десятилетия приходилось только мечтать. Сегодня нам, дай Бог, хватило бы средств поддержать имеющуюся инфраструктуру, проще говоря, стараться, чтобы трубы не рвались.
К тому же нашим иностранным конкурентам, в отличие от предприятий российской "оборонки", доступны дешевые кредиты - 4-5 процентов годовых.
Тем не менее, у нас в корпорации разработана программа модернизации. Она носит перспективный, долговременный характер. Только в прошлом году мы потратили на техническое перевооружение, я считаю, немалые средства - порядка 350 млн. рублей. Половина этой суммы - государственные капитальные вложения, вторая половина - собственные средства предприятия.
- Какие перспективы у вашей корпорации по линии военно-технического сотрудничества?
- Понятный, четкий портфель заказов по линии ВТС у нас сформирован как минимум до 2018 года. Это довольно серьезный показатель, поскольку он позволяет нам построить долговременную производственную программу. Ведь в этой области много примеров иного рода. Например, в этом году фирме надо поставить зарубежному заказчику сотню изделий, а на следующий год - провал, нечего делать. От этого многие предприятия сильно страдают.
Имея, например, твердый заказ по ракетам, мы сегодня можем оптимизировать график работ по годам, что-то делать с опережением.
В целом мы производим в год более полусотни ракет, в отдельные годы объем доходит до сотни изделий.
Востребованы за рубежом наши подвижные комплексы береговой обороны с крылатыми ракетами наземного базирования. Думаю, у них хорошее будущее, отличные перспективы. Еще в советское время их предшественники поставлялись во Вьетнам и Сирию, где честно служат и сейчас.
- Вы уже упомянули "БраМос". Каков главный итог этого российско-индийского проекта, которому исполнилось десять лет?
- Проект абсолютно оправдал надежды, которые на него возлагались. После десяти лет работы все параметры, которые закладывались при создании совместной крылатой ракеты "БраМос", достигнуты или перекрыты. С точки зрения технической - результатов стрельб, надежности - ракета "БраМос" демонстрирует отличные показатели.
Ракеты "БраМос" сегодня - это раскрученный бренд. Пожалуй, ни об одной крылатой ракете в Интернете столько не написано, сколько об этом российско-индийском продукте. Самое главное, на ракету есть заказы, под которые сформирована производственная программа. Я уже не говорю о том, как выручила эта программа наши предприятия в начале прошлого десятилетия, когда заказов практически не было. Сегодня они полностью загружены. Есть продукция - есть прибыль. Это очень важно для нас. Но опять же не только в прибыли измеряется эффект военно-технического сотрудничества, есть не менее ценные политические дивиденды.
- НПО машиностроения уже несколько лет создает космическую систему на базе аппаратов дистанционного зондирования Земли "Кондор-Э". Когда может состояться запуск аппаратов?
- В ближайшее время. Определенные технические трудности при его создании были, но они преодолены. Думаю, в этом и следующем годах состоятся запуски этих космических аппаратов. Сегодня это очень нужная космическая система, учитывая, что она предназначена для круглосуточного и всепогодного наблюдения.
На реализацию проекта "Кондор-Э" мы направляем значительные средства, в том числе собственные, чтобы аппараты, наконец, полетели. Запускать их планируем с помощью наших конверсионных ракет "Стрела" с космодрома Байконур, где есть пусковая установка для них.
- Американская компания "Эскалибур-Алмаз", занимающаяся космическим туризмом, приобрела в России несколько образцов пилотируемых станций разработки НПО машиностроения. Вы не планируете вернуться к этой тематике?
- Не планируем. Мы занимались в пилотируемом космосе задачами чисто практическими, в основном военного характера. В процессе этой работы мы поняли, что эти задачи автоматы в космосе решают лучше. Поэтому мы даже не участвовали в конкурсе на перспективную космическую транспортную систему.
Что касается "Эскалибур-Алмаз", то эта фирма заинтересовалась тем научно-техническим заделом, который у нас есть в пилотируемой космонавтике. Если помните, в нашей стране только две космических организации занимались пилотируемой космической техникой - королевская РКК "Энергия" и НПО машиностроения. На наших орбитальных станциях "Алмаз" летали космонавты. Эти станции стали прототипами основных блоков и "Салютов", и "Мира", и российского сегмента Международной космической станции. Кроме того, для "Алмазов" были разработаны транспортный корабль снабжения и многоразовый возвращаемый аппарат, который прошел полный цикл летных испытаний. Учитывая, что у нас имелся задел по станциям "Алмаз" и возвращаемым аппаратам, компания "Эскалибур-Алмаз" и приобрела несколько экземпляров.
Относительно нашего участия в программе компании "Эскалибур-Алмаз", которая собирается строить на орбите отели для космических туристов, то оно ограничивается тем, что мы оказываем ей техническое содействие, используя собственный опыт. Согласитесь, это немало, учитывая, что в технологиях самое главное - это научная, исследовательская отработка конструкторских решений, апробация изделий в реальных условиях. Все это у нас есть.
МОСКВА, пресс-служба НПО "Машиностроения"